Табошар свадьбы: Чтобы насладиться сполна. Как спустя 26 лет подруги вернулись в Табошар

Содержание

Чтобы насладиться сполна. Как спустя 26 лет подруги вернулись в Табошар

Развал Союза и начавшаяся в Таджикистане гражданская война (1992-1997) вынудили многих русскоязычных жителей покинуть республику. Страх за свою безопасность и будущее детей заставлял людей уезжать в никуда, оставляя благоустроенное жилье.

Продать квартиру во время войны было практически невозможно. Люди оставляли свое жилье или продавали за бесценок. В числе таких переселенцев оказались и семьи двух подруг -Татьяны Бергер и Натальи Шуненковой. Они рассказали «Фергане», как уезжали из Таджикистана и как приехали на родину спустя 26 лет.

Уезжали поневоле

В 1970-е годы родители Татьяны и Натальи были направлены на отработку диплома по запросу предприятий Табошара (ныне Истиклол) — закрытого городка на севере Таджикистана. Завод «Заря Востока», который работал на оборонную промышленность и производил детали для ракет, тогда остро нуждался в кадрах и предоставлял специалистам все необходимые условия для проживания — комфортабельное жилье, места в детских садах и школах, путевки в дома отдыха.

Но о деятельности предприятия мало кто знал. «Мы производим сувениры», — так руководство завода «Заря Востока» советовало своим работникам отвечать на вопросы любопытствующих местных жителей.

Молодые семьи приезжают в Табошар застраивать город

Фото из личного архива героинь статьи

1/2

«Тогда, в послевоенные годы, немцев, сосланных из Украины и Польши, отправляли в Табошар добывать уран. Дедушка был одним из них, — рассказывает Татьяна Бергер. — Моя мама приехала из Кемерово после окончания университета в качестве молодого специалиста и познакомилась с будущим мужем, моим отцом, работая на заводе. Отец — коренной житель Табошара. Родители сыграли свадьбу. Им дали комнату в общежитии, а когда родилась я, первый ребенок — двухкомнатную квартиру. После появления на свет братика в 1982 году мы получили трехкомнатную просторную квартиру, в которой и проживали до своего отъезда».

По словам Татьяны, до начала 1990-х они и сотни таких же семей в Табошаре жили, работали, женились и строили планы на годы вперед, связывая свою дальнейшую жизнь с любимым городом, ставшим для многих второй родиной.

«Уезжать мы вовсе не планировали — в Таджикистане нам было хорошо. Жизнь, казалось, удалась: постоянная высокооплачиваемая работа, благоустроенное жилье, достойные условия жизни. Я должна была закончить школу и думала, куда поступать. Но война внесла свои коррективы. Все стали уезжать — в Россию, Германию, Израиль. Родители переживали, что становится небезопасно, и инстинкт самосохранения заставил принять решение о скором переезде. Отчетливо помню ту всеобщую панику: люди в суматохе, нужно было быстро решать, куда ехать. Начали вспоминать про своих родственников, пусть дальних, чтобы уехать на любых условиях, но подальше от неразберихи того времени», — вспоминает Бергер.

Как и тысячи других, семья Татьяны уезжала в никуда. Буквально за один день Бергеры загрузили мебель в грузовой контейнер. Многое пришлось оставить, поскольку вместо десятитонного контейнера пришел пятитонный. Татьяна вспоминает, как она заснула в обставленной квартире, а проснулась уже в полупустой. Уезжали с грустью: в Таджикистане они оставляли частичку себя, привязанность и любовь к родным местам. Жизнь разделилась на «до» и «после».

Семья Бергер.

Фото из личного архива

В ноябре 1992 года Татьяна с отцом выехали в Кемерово, куда через две недели должен был прибыть контейнер с вещами и мебелью. Семья держала путь к бабушке — единственной родственнице, оставшейся у мамы Татьяны в России. У бабушки была небольшая двухкомнатная квартира, сразу всем семейством ехать не решились. Да и маме нужно было сначала решить вопрос об увольнении с производственного предприятия. Поэтому она с братишкой Татьяны некоторое время оставалась в Табошаре. В феврале 1993-го вся семья наконец-то воссоединилась и стала устраиваться на новом месте.

Бросить или отдать за бесценок

Через год родители Татьяны поехали в отпуск в Табошар, чтобы продать свою приватизированную квартиру.

«По приезду родители тут же столкнулись с неожиданностью. Они обнаружили нашу входную дверь в квартире на другом этаже. Спросив жильцов, на каком основании они это сделали, родители услышали такое объяснение: «Вы ведь уехали, квартиру оставили, зачем вам хорошая дверь. А наша совсем старая, вот мы и поменяли». Родители не нашли что сказать», — рассказывает Татьяна.

Мародерство и грабежи брошенных квартир были в те времена обычным явлением. Жилье многим выдавалось от предприятия и считалось служебным. Не у всех была возможность вновь вернуться, чтобы приватизировать и продать его. Да и продавать тогда было особо некому: из-за войны и экономического кризиса началась массовая безработица.

Вот и у семьи Бергер желающих купить квартиру не оказалось. Отпуск подходил к концу. Оставалось два варианта: либо бросить квартиру, либо отдать за бесценок. А поскольку вновь приезжать в Табошар не представлялось возможным, пришлось принять предложение единственного подвернувшегося на тот момент покупателя.

Квартиру обменяли на золотые сережки с небольшой доплатой деньгами.

Их хватило ровно на то, чтоб покрыть дорожные расходы на обратную дорогу.

Те самые сережки с янтарем.

Фото из личного архива героинь статьи

«Эти сережки с желтым янтарем по сей день хранятся у нас. Мы их не носим и вряд ли когда-нибудь будем — они достаточно старомодны, — улыбается Татьяна. — Думаю, что эта реликвия будет передаваться нами из поколения в поколение параллельно с описанием ее истории. Моя дочь очень любит слушать рассказы моей мамы о тех незабываемых временах, когда они жили в Табошаре. Ни одно застолье не проходит у нас без таких воспоминаний. Это было замечательное, счастливое время, и Табошар навсегда остался в наших сердцах».

Такими Татьяна и Наталья уехали из Табошара.

Фото из личного архива героинь статьи

Бергер вспоминает, что в контейнер не поместилось ее любимое фортепиано. Она очень переживала по этому поводу, ведь музицирование было любимым ее занятием. Татьяна уже смирилась с мыслью о том, что дорогой сердцу инструмент достанется новым хозяевам квартиры. Однако судьба у этого фортепиано оказалась куда лучше, чем у квартиры.

«Пианино «Лирика» было на хорошем счету среди музыкантов и славилось приятным звуком. Его купили и увезли немцы, эмигрировавшие из Табошара в Германию. Я очень рада, что инструмент послужил по прямому его назначению. В худшем случае его ждала участь быть проданным на дрова или просто оказаться ненужным хламом», — говорит Татьяна.

У семьи Шуненковых тоже есть история, связанная с продажей квартиры. Спешный переезд из солнечного Таджикистана в Сибирь повлиял на итог сделки. У Натальи, на тот момент молодой девушки, не было теплой верхней одежды.

Родители обменяли квартиру на шубу, в которой Наталья и поехала в Россию.

«Шуба была единственной «ценной» вещью, которую предложили покупатели нашей табошарской квартиры. Но она оказалась из шкурок непонятного животного. Потом нам кто-то сказал, что это собака. Помню, едем мы в поезде, а меня все время кто-то кусает — в шубе блохи оказались. Мне потом купили новую, а от этой благополучно избавились. В этом плане Тане повезло больше: хоть какая-то память от старой квартиры осталась», — смеется Наталья.

Свидание с городом детства

Сейчас Татьяна и Наталья рассказывают эти истории с улыбкой, но тогда, в начале 1990-х, все было намного драматичнее. Семьи потеряли часть нажитого имущества, фактически остались без жилья. Но обиды нет, говорят женщины: тогда все были в тяжелом положении, и многие таджикские семьи также вынуждены были покинуть родину, бросив все свое имущество. Более того, все эти годы подруги хотели приехать в Таджикистан, прогуляться по местам, где пережили лучшие моменты своего детства.

Татьяна и Наталья в доме культуры Табошара.

Фото из личного архива героинь статьи

Поездку в Табошар женщины обсуждали постоянно. С каждой зарплаты откладывали небольшую сумму в коробку с пометкой «Для Табошара». Подруги мысленно постоянно возвращались в то время, пытались представить, как теперь выглядит город, кто проживает в их бывших квартирах, остался ли кто-то из старожилов?

И вот спустя 26 лет Татьяна и Наталья, ныне проживающие в Кемеровской области, осуществили свою мечту и приехали в Табошар.

«Было очень волнительно, когда мы спустились с трапа самолета и ступили на таджикскую землю. Вдохнули свежий воздух — тот самый невероятный, смешанный с ароматами всевозможных цветов и запахом раскалившегося на солнце асфальта. Счастью нашему не было предела. Хотелось целовать родную землю. Это непередаваемое чувство, будто ты всю жизнь только и жил ради этого момента. Тем, кому не пришлось пережить разлуку с родиной, сложно будет понять эти чувства», — вспоминает Татьяна.

По дороге в Табошар, по словам женщин, они старались уловить каждый момент и невольно сравнивали свои детские воспоминания с нынешними реалиями.

«Те же деревья по обочинам дороги, те же зеленые луга в желтых одуванчиках, те же журчащие родники. Но при въезде в город нам бросилась в глаза вывеска уже с новым названием: «Добро пожаловать в Истиклол». Изменилась и главная площадь при въезде. Теперь вместо памятника Ленину там возвышается красивая стела с наконечником в виде герба, — делится Наталья. – Город остался, как и прежде, зеленым. Обрадовало, что везде чудное благоуханье цветов. Знаменитые немецкие каменные дома сохранили уникальный облик города.

Бывшая квартира семьи Бергер на 4 этаже.

Фото из личного архива

«Наша мечта сбылась! Первым делом мы поехали в свой микрорайон. Наши с Таней дома были по соседству. Не сразу мы их узнали. Такое ощущение, будто дома стали ниже. Дворы пустые. А ведь наш двор всегда был полон детьми — качели, песочницы, горки. Сейчас ничего этого нет. Меня сразу охватило глубокое чувство ностальгии и грусти по тем счастливым временам. При всем при этом я ощутила непередаваемую радость, что смогла вновь увидеть свой дом, который нам пришлось оставить в поисках лучшей жизни. Квартиры наши, к счастью, оказались не заброшенными. Об этом свидетельствовали шторки на окнах», — продолжает Наталья.

Пробыли подруги в Табошаре три дня. Они остановились у одноклассника младшего брата Натальи, который сопровождал их все время пребывания.

Татьяна у дома своей бабушки.

Фото из личного архива

«Мы обошли практически весь город. Прошлись по знакомым улочкам, навестили дорогие сердцу места: дом моей бабушки, стадион, озеро, дом культуры, парк, базар, — говорит Татьяна. — Европейского населения практически не осталось. Но радует тот факт, что почти все жители свободно владеют русским языком, и языкового барьера мы совсем не почувствовали. Город продолжает жить своей жизнью, пусть и не такой активной, как раньше. Уже улетая из страны, сидя в самолете, я размышляла о нашей наконец-таки свершившейся поездке. И вдруг поняла, что во мне осталось некое чувство «недосказанности». Будто я что-то не успела сделать, и нужно было побыть в Табошаре подольше. Но в тот приезд обстоятельства не позволили нам этого. Я думаю, что когда-нибудь мы повторим поездку на родину на более долгий срок, чтобы сполна насладиться этим временем и воспоминаниями».

Читайте нас в Telegram, Facebook, Instagram, Viber, Яндекс.Дзен и OK.

Свои вопросы, сообщения, видео и фото присылайте на Viber, Telegram, Whatsapp, Imo по номеру +992 93 792 42 45.

Как в недрах гранитной горы построили сверхсекретный советский атомный комбинат

Весной 1950 года на берегу великой сибирской реки Енисей начало происходить нечто странное. В глухом таежном углу в 40 километрах к северу от Красноярска тысячи строителей, преимущественно заключенных, принялись штурмовать безымянную гору. Прямо внутри гранитного массива Атамановского хребта возводилось грандиозное предприятие, сверхсекретный «Комбинат №815». Рядом, за периметром из колючей проволоки, строился и город для его работников, будущий Красноярск-26. В горной толще на двухсотметровой глубине три ядерных реактора следующие несколько десятилетий производили стратегически важный для советской оборонки продукт — плутоний-239. Onliner.by рассказывает, как в недрах Саян появился уникальный объект с собственной подгорной железной дорогой.

Атомный проект

Сразу после окончания Второй мировой войны главной задачей советской оборонной промышленности стало создание ядерного оружия. Работа над атомным проектом началась в СССР еще в 1942 году, однако лишь американские бомбардировки японских городов привели к осознанию всего разрушительного потенциала нового оружия и тех последствий, к которым может привести обладание им и особенно его отсутствие. Всего через две недели после дня, когда бомбардировщик Enola Gay сбросил на Хиросиму бомбу по прозвищу «Малыш», в Советском Союзе был создан особый «Специальный комитет», основной задачей которого стало максимально оперативное достижение необходимого паритета с США по ядерному оружию.

Эта организация получила фактически неограниченный доступ к финансовым и человеческим ресурсам, а во главе ее (и всего советского атомного проекта) был поставлен нарком внутренних дел Лаврентий Берия, показавший себя в решении этого вопроса чрезвычайно эффективным менеджером.

РДС-1, «реактивный двигатель специальный», первая советская атомная бомба была успешно испытана на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года, практически ровно через четыре года после начала активных работ по ее созданию, но этому успеху предшествовало строительство фактически с нуля обширной научной и производственно-технической инфраструктуры.

Главным компонентом ядерного оружия являются изотопы уран-235 или плутоний-239, а их получение становится стратегически важной задачей. Для выработки оружейного плутония уже в ноябре 1945 года под Челябинском начинается строительство комбината №817, позже получившего название «Маяк». В начале 1950-х в эксплуатацию сдается еще одно крупное предприятие аналогичного профиля — комбинат №816 в Томской области (сейчас Северский химический комбинат). Однако потребность в плутонии постоянно росла, а у обоих построенных объектов был существенный недостаток. Они располагались на поверхности земли.

И Челябинская, и Томская области находятся в глубине советской территории, однако теоретически они могли подвергнуться бомбардировке (в том числе и ядерной) вероятным противником. Рисковать полным уничтожением производства плутония руководство Советского Союза не могло, и поэтому в феврале 1950 года Берия в письме Сталину обосновал необходимость строительства еще одного химического комбината, №815, причем строительства его под землей.

В этом письме была определена и будущая площадка нового секретного гиганта, расположенная к северу от Красноярска на реке Енисей. Берия указывал, что, во-первых, она еще больше удалена от возможных воздушных баз противника, во-вторых, в достаточном количестве обеспечена речной водой (для охлаждения реакторов), а в третьих — позволяет разместить сооружения комбината в «прочных скалистых породах, с заглублением на 200—230 метров над крышей самых высоких зданий». Важным фактором было и соседство с крупным городом, позволявшее оперативно обеспечить стройку транспортной, энергетической и другой инфраструктурой.

Строительство крупного высокотехнологичного предприятия в недрах горы существенно удорожало объект, но приведенные Берией доводы показались Сталину убедительными. Соответствующее совершенно секретное постановление Совета министров СССР было принято немедленно, и работа тут же закипела.

Подземный комбинат

Уже через три месяца, в мае 1950 года, на берегу Енисея был образован исправительно-трудовой лагерь «Гранитный» — как и большинство масштабных строек такого рода, возведение «комбината №815» планировалось вести с помощью самой дешевой рабочей силы, контингента «з/к». Впрочем, заключенные стремились сюда попасть, ведь за усердный, пусть и физически тяжелый труд полагалась награда. Например, в случае выполнения плана на 121% один рабочий день засчитывался за три дня срока. Подобные объекты были реальной возможностью существенно его сократить.

Вместе с заключенными на площадке работали специалисты московского «Метростроя», шахтеры и просто молодые энтузиасты, приехавшие в тайгу со всего Советского Союза. Как и остальные атомные объекты, находившиеся в ведении Специального комитета Берии, проблем в финансировании стройка на берегу Енисея не испытывала, а пристальное внимание к ней Сталина обеспечивало необходимую оперативность работ. Постановление с одобрением проекта вышло в феврале, а уже в мае (всего через 3 месяца!) началось возведение железнодорожной ветки от станции Базаиха. Одновременно шло сооружение жилого поселка, линии электропередачи от Красноярской ТЭЦ и линий связи. К концу первого (неполного) года строительства на объекте уже работало без малого 30 тысяч человек. Однако самое интересное произошло летом.

В июне 1950 года строители принялись сооружать основной транспортный тоннель, ведущий вглубь горы. Параллельно развернулись активные работы еще на 13 площадках: 3 штольни были заложены от Енисея, две — с противоположной стороны горы и сразу восемь стволов проходились сверху. Часть из них в будущем вошла в транспортную систему комплекса, остальные были использованы для прокладки коммуникаций: систем вентиляции, энергоснабжения и подачи речной воды на реактор.

Извлеченная порода специальными аккумуляторными электровозами доставлялась наружу, где ей засыпались распадки в Атамановом хребте. Кроме этого, все эти миллионы кубометров были использованы для создания вдоль берега Енисея специального карниза, по которому впоследствии проложили автомобильную и железную дорогу к подземному комбинату. Буровзрывные работы велись круглосуточно, семь дней в неделю с одной целью — побыстрее достичь заветной точки, расположенной на глубине в 200—230 метров от поверхности.

Здесь, в сердце горы сооружалась огромная камера высотой в 72 метра. Подземный зал был предназначен для ядерных реакторов, задачей которых было производство плутония. Несмотря на все внимание, уделяемое объекту, и круглосуточную работу тысяч строителей, процесс ее сооружения растянулся на годы. К 1956-му, спустя шесть лет после начала работ над объектом, в эксплуатацию наконец ввели транспортные тоннели, внутрь горы пришла железная дорога, с помощью которой строительство удалось интенсифицировать. Теперь проходчиков и материалы для их работы доставляли под землю электропоезда. В 1957 году готовая пустая камера была сдана под монтаж реакторного оборудования.

28 августа 1958 года, после 8 с лишним лет напряженной работы комбинат №815 вступил в строй. Сооруженный в недрах горы промышленный реактор серии «АД» достиг тепловой мощности в 260 МВт, в начале сентября его вывели на проектную мощность, а еще через месяц, 9 октября 1959 года, сюда с инспекцией приехал лично Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев. Этот визит лишний раз подчеркнул важность нового атомного объекта для Советского Союза.

Итак, что представляло собой это уникальное предприятие?

Фабрика плутония

Комбинат №815, позже переименованный в Горно-химический комбинат, был предназначен для производства плутония. Плутоний отсутствует в природе, его необходимо получать с помощью облучения нейтронами урана-238. Именно этот процесс и происходит в ядерных реакторах. В общей сложности под сибирской горой разместилось сразу три реактора: АД (вступил в строй в 1958 году), АДЭ-1 (1961), АДЭ-2 (1964). Любопытно, что последний, третий реактор кроме наработки плутония вырабатывал электрическую и тепловую энергию для города-спутника комбината.

Облученный на реакторах уран затем поступал на радиохимический завод, также входивший в состав комбината. Его конечной продукцией и являлся оружейный плутоний, затем отправлявшийся на соответствующие предприятия, где выпускались ядерные боезаряды.

Под Красноярском было построено настоящее инженерное чудо. Представьте себе небольшую атомную электростанцию, которую взяли и каким-то образом переместили внутрь горы, окружив ее 200-метровым гранитным слоем, способным выдержать ядерный удар. В эту гору проложена настоящая железная дорога, своеобразный гибрид с метрополитеном. Ежедневно по расписанию внутрь скального массива с вокзала соседнего города отправляются обычные электропоезда ЭР2Т, вероятно, самые необычные электрички Советского Союза. Четыре восьмивагонных состава на линии длиной 30 километров делают две остановки, а последняя станция (и целых пять километров этой служебной ветки) находятся под горой. На платформе «Комбината» сходство с метрополитеном еще больше усиливается.

Грандиозность решенной задачи подчеркивается и тем, что рядом с Горно-химическим комбинатом был с нуля в тайге построен новый стотысячный город. Его существование было строгим секретом, территория была обнесена колючей проволокой, обычным советским гражданам въезд сюда запрещался, а все местные жители давали подписку о неразглашении своего настоящего места проживания и рода деятельности. С 1956 года этот населенный пункт был известен как Красноярск-26. Известен, конечно, в узких кругах, широкие — до второй половины 1980-х, эпохи гласности, о его существовании просто не подозревали. В 1994 году секретный «почтовый ящик» наконец-то получил собственное, уникальное имя — Железногорск.

Издержки проживания в закрытом городе, режим секретности, опасное производство компенсировались большим количеством материальных и моральных благ. Во-первых, комфортным был сам город. Его проектировали в 1950-е ленинградские архитекторы как прекрасный образец правильной с точки зрения этого десятилетия неоклассики. Избыточное финансирование позволило застроить центральную часть Красноярска-26 типичными для эры домами.

Вторым преимуществом жизни в Красноярске-26 стало прекрасное (по советским меркам) снабжение города. Его жители не знали, что такое настоящий дефицит и очереди. В гастрономах всегда были продукты, в универмагах — промтовары в нужном ассортименте. И главное — все это богатство доставалось исключительно местным, ведь посторонних в город просто не пускали. Так же обстояло дело и с преступностью, которая была гораздо меньше средней по стране. Высокотехнологичные предприятия (а кроме Горно-химического комбината в городе разместили НПО прикладной механики, производившее львиную долю всех советских спутников) подразумевали соответствующий уровень сотрудников. Строгий же режим допуска иногородних с пропускной системой позволял свести присутствие потенциально опасных элементов практически к нулю.

Железногорск и Горно-химический комбинат являются режимными объектами и сегодня, даже несмотря на то, что оружейный плутоний на подземных реакторах уже давно не производят. Впрочем, секретными для вероятного противника они перестали быть давным-давно, еще в первые годы работы предприятия. Уже в 1962 году в аналитических отчетах ЦРУ появляется информация о существовании недалеко от Красноярска крупного подземного производства плутония. Американские спутники-шпионы работали исправно, и масштабная стройка рядом с крупным промышленным центром не могла не привлечь их внимания. О характере предприятия и его расположении догадались косвенным образом. Горячая вода из системы охлаждения реакторов после очистных мероприятий сбрасывалась по специальным тоннелям прямо в Енисей. Этой реке до строительства Саяно-Шушенской ГЭС было свойственно зимой замерзать, но только не рядом с Красноярском-26. Сопоставив имеющуюся информацию, американцы сделали из нее правильные выводы.

Сейчас Горно-химический комбинат, гордость советских атомщиков и строителей, специализируется на хранении и переработке отработанного ядерного топлива. Реакторы, некогда дававшие стране плутоний, в обозримом будущем будут выведены из эксплуатации и законсервированы. Атомное сердце сибирской горы перестанет биться, но навсегда останется выдающимся памятником всесильности человеческого гения.

Читайте также:

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. [email protected]

Михаил Иванович Мартиянов. Бывших разведчиков не бывает.

Табошар. Город на севере Таджикистана, в эклектичной архитектуре которого угадываются следы поселений тех людей, кто семьдесят лет назад, в соответствии с планами советского правительства, был задействован в разработке урановых месторождений на территории республик Средней Азии.

Советский Союз ускоренно (наперегонки с Соединенными Штатами), создавал ядерное оружие, или, как говорили в ту эпоху, «ковал ядерный щит страны». Главная составляющая в этом процессе — урановая руда. В Чкаловске и Ленинабаде, расположенным на территории Таджикистана, были построены горно-обогатительные комбинаты. А в районе казахстанского Семипалатинска — полигон для испытаний нового оружия. В окрестностях Табошара, который в середине сороковых годов прошлого века был небольшим поселком, разрабатывался урановый рудник — строго засекреченное предприятие, одно из тех, что получили просторечное название «почтовые ящики». Инженерно-технический персонал на такие предприятия подбирался ведомством госбезопасности. И когда специалисту предлагали ра5оту в «почтовом ящике», отказаться он не мог ни под каким предлогом.

В Табошар в 1948 году, после окончания горного факультета Сталинского индустриального института, прибыл на работу Михаил Мартиянов — один из лучших его выпускников. Молодому инженеру исполнилось двадцать шесть лет, но это был человек, испытавший в жизни многое. То, как Михаил перенес все выпавшее на его долю, его впечатляющая биография, отраженная в безупречной анкете, которая включала массу вопросов от национальности и до подтверждения отсутствия пребывания на оккупированных территориях, — стало веским аргументом для представителей ведомства Берии. В СССР анкеты всегда проверяли тщательно и долго, а уж во времена Лаврентия Павловича — тем более.

Михаил Мартиянов довольно быстро прошел проверку, наверное, потому, что жизнь его была как на ладони. Отец Иван Павлович родом из Белгородской области, русский, по профессии горняк, мама Елизавета Исаевна — белоруска из Полесья, была домохозяйкой, воспитывала сыновей Михаила и Василия. До войны семья жила в Петровском районе города Сталино. Василии погиб на фронте. Михаил никак не мог находиться в оккупированном немцами Донбассе, так как ушел на фронт добровольцем со второго курса института, С декабря 1941-го и по сентябрь 1945 года он служил в рядах действующей армии, во фронтовой разведке. В ряды Коммунистической партии вступил в 1942 году. За четыре года службы грудь Михаила оказалась в боевых наградах, а в самой груди засели осколки.

Его оперировал фронтовой хирург по фамилии Лысенков. Тогда Михаил Иванович, конечно же, не мог знать, что спустя годы он познакомится со студенткой мединститута Лидой Тындой, она станет его женой, у них родятся сын Сергей и дочь Елена; сын пойдет по его стопам, а дочь поступит а мединститут и будет учиться по учебникам академика Лысенкова. Того самого. Он не мог знать, как тесно переплетутся судьбы Бориса Тынды — старшего брата Лидии и Александра Халанского — отца ее коллеги Маргариты Халанской. На фронте у двадцатилетнего Бориса была прострелена рука, он попал в плен, оказался а том же концлагере, что и военврач Халанский. Рана была запущенной, руку спасти не удалось, но Александр Дмитриевич спас Борису жизнь. После освобождения Гданьска — города, где находился лагерь для советских военнопленных, их обоих еще десять месяцев продержали в застенках ведомства Берии. То было время, когда ни ранение, ни контузия, ни болезнь не могли оградить человека от унизительных подозрений. Борис Тында был не только родственником Михаила Мартиянова, но и товарищем по оружию. Александр Дмитриевич Халанский, Борис Григорьевич Тында и Михаил Иванович Мартиянов покоятся в харцызской земле. Их могилы находятся на старом городском кладбище.

М.И. Мартиянов умер в ноябре 2003-ro. За полтора года до его смерти автор этих строк готовила материал ко Дню Победы. Михаил Иванович и Лидия Григорьевна 9 мая 1945 года.

«На 1-м Прибалтийском фронте, где я воевал, война закончилась 10-11 мая, — рассказывал М.И. Мартиянов, Перед объявлением Победы мы были на марше. Я служил тогда в 3-м гвардейском Сталинградском механизированном корпусе. Весть об окончании войны пришла на рассвете. И сразу же наша колонна, растянувшаяся на несколько километров, в которой были танки, студебеккеры, бронемашины, осветилась ракетами. Откуда взялось столько ракет? Все стреляли вверх из автоматов. Была огромная радость, что все живы остались. Но! Капитуляция уже была объявлена, а немцы все не сдавались, Только после 11 мая они начали сдаваться в плен. Все эти события происходили в Латвии, на границе с Литвой, в районе станции Приекуле…»

Михаил Иванович, Лидия Григорьевна и я сидели за столом в гостиной их уютного дома на улице Маяковского, атмосфера встречи была домашней, постепенно разговор от танков и студебеккеров перешел к их родовым корням, к тому, как они познакомились. Семья Лидии Тынды — ее отец Григорий Данилович, мама Зинаида Ефимовна, брат Борис и она сама — переехали из соседнего Шахтерского района, где Г.Д. Тында работал на шахте маркшейдером. Это был высокообразованный человек, знавший горное дело настолько хорошо, что шахта №30 под Шахтерском, на которой он долгие годы трудился, называли «Тындой’. В свое время Григорий Данилович окончил Лисичанское штейгерское училище, выпускавшее только высоко подготовленных специалистов рудничного дела, а еще раньше Севастопольскую мужскую гимназию.

О корнях Лидии Григорьевны Тынды ее дети почерпнули дополнительные сведения, когда попали в Севастопольский краеведческий музей, где была экспозиция, посвященная революции 1905 года, в рамках которой выставлялись документы, касающиеся участия в тех событиях ее отца, их деда, Григория Даниловича. Переезд в Донбасс Г.Д.Тынды был мотивирован поражением революции 1905 года. Ветвью большой семьи Лидии Тынды были харцызяне по фамилии Ермоленко. Операционная сестра Александра Моисеевна Ермоленко до и после войны работала в городской больнице, а в войну спасала раненых в эвакогоспиталях.

Осенью 1943 года, после освобождения Сталинской области девятнадцатилетняя Лида Тында, окончившая школу в 1941 году и пропустившая два года из-за оккупации, поступила в Сталинский медицинский институт.

Жила Лида на квартире. Ее двоюродный брат, Леня Ермоленко, учился в индустриальном институте, жил в общежитии. Однако Лида пришла навестить брата и передать ему посылку от родных. Леонида на месте не оказалось, зато ее очень радушно встретил его сосед по комнате — Миша Мартиянов. Была ли это любовь с первого взгляда? Я такого вопроса не задала, боясь спугнуть рассказчиков. Они же, подтрунивая друг над другом, повествовали о том, как поженились, будучи студентами, как Михаил под видом доктора проник в палату родильного отделения, где находилась Лида после появления на свет их первенца. На дворе стоял декабрь 1947 года. Ни о каких семейных родах, практикующихся в наше время, ни о каких отдельных палатах и прочих «буржуазных штучках» никто в то время, да и десятилетия спустя, даже заикнуться не мог.

Лида лежала в холодной, полупустой палате казарменного типа, обход уже закончился, вдруг дверь открылась, и к ее кровати направился доктор, походка которого ей напомнила походку мужа. Дежурный врач в халате, колпаке и марлевой повязке присел на краешек постели и взял ее руки в свои.

— Я смотрю, а глаза-то Мишины! — смеялась Лидия Григорьевна. — Говорят, что бывших разведчиков не бывает: несколько раз приходил все посты и застукать его но смогли.

— Да, однажды чуть было не застукали, — шутил Михаил Иванович, — еле ноги унес. А расскажи, как у тебя схватки начались прямо на лекции по акушерству, и преподаватель в шутку обрадовался, что не надо далеко ходить за «наглядным пособием»…

Разговор происходил в год и месяц, когда чета Мартияновых отпраздновала 55-летие своей свадьбы. Еще тогда, в 2002 году, я хотела написать об этой красивой супружеской паре, спросила разрешения у Лидии Григорьевны, но она отказалась от того, чтобы ее «рассказы из личной жизни были напечатаны». Это дословный ответ. Причин не пояснила. Мне кажется, что Лидия Григорьевна просто не хотела раздражать тех своих знакомых, у кого личная жизнь не сложилась, кто остался на долгие годы одиноким. А таких и среди мужчин и, особенно, среди женщин очень много. Отсутствие полноценной семьи, любви, о которой мечтает каждая женщина, — часто не вина, а беда, связанная с огромными человеческими потерями на протяжении тех лет, когда шли войны. Гибли-то всегда лучшие!

Умирая, Михаил Иванович поцеловал жену и произнес всего одну фразу: «Больше всего в жизни я любил тебя». Лидия Григорьевна умерла в 2011 году.

Их дочь, Елена Михайловна Запорожец, дала разрешение на эту публикацию. Потому что рассказы ее родителей — не только из личной жизни.

Харцызские Вести.

Ликвидация басмачества на территории Средней Азии Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 94 (292.53)

ББК 63.3(2т)722.1 О.Б.САЙФУТДИНОВА

ЛИКВИДАЦИЯ БАСМАЧЕСТВА НА ТЕРРИТОРИИ СРЕДНЕЙ АЗИИ

После победы Великой Октябрьской социалистической революции антисоветские силы навязали молодой Советской республике гражданскую войну как в центре, так и на окраинах. Свергнутые эксплуататорские классы Туркестана совместно с русскими белогвардейцами, при поддержке иностранных империалистов, ставили цель оторвать Туркестан от Советской России и превратить его в буржуазно-помещичье государство. Они создали политические организации местной буржуазии и феодально-клерикальных кругов «Шурои исломия», «Джамияти уламо», «Иттиход ва таракки» и др.

27 ноября 1917 г. контрреволюционным силам удалось захватить власть в Коканде и объявить «Кокандскую автономию», которую возглавляли представители Туркестанской буржуазно-феодальной реакциии русской эсеро-белогвардейщины. Своих представителей в ней имели и феодалы северных районов Таджикистана (5, 104-106).

Правители «автономии» в качестве своих вооруженных сил создали в Фергане басмаческие банды. Название этого партизанского антисоветского движения, зародившегося в 1917 г, происходило от тюркского слова «басмак», что означало «нападать», «налетать»(7) Социальной базой басмачества стало байство, духовенство, торговцы и деклассированные элементы: баи, муллы, чиновники, главари рода-племенной знати. Используя тяжелое экономическое положение трудящихся, политическую отсталость, религиозный фанатизм и рабское преклонение перед вожаками племен и родов, начали втягивать в басмачество отсталые слои населения. Но в результате совместных усилий революционных войск Советского Туркестана и восставшего трудового народа 22 февраля 1918г. «Кокандская автономия» была разгромлена. Это дало возможность установить Советскую власть в Канибадамском, Исфаринском и Аштском районах.

В начале 1918 г. первые басмаческие банды, сколоченные из остатков разгромленной армии «Кокандской автономии» и Эмира Бухары, появились и в северных районах Таджикистана. Банды Эргаша, Холбута, Рахмон-курбоши, Омонкул-курбаши, Лахада Махсума и др. зверствовали на всей территории Центральной Азии.

Такова была ситуация во время гражданской войны в разгаре басмачества в Средней Азии. В разных точках этого района действовали разные группы банд, которые получали помощь из-за заграницы. На Кураминском хребте действовали две группы банд басмачей, которые жестоко убивали не в чем, неповинных людей, вели активную борьбу против Советской власти.

Главарём одной из групп был Омонкул-курбаши, который контролировал западную часть Кураминского хребта. В его зону действия входили: кишлаки, входящие в нынешнюю Ташкентскую область: Бука, Пскент, Олмалик, Сароб, Олтинтопган, Таракент, Чолота, Етимчукки, Куруксай, Янток, Чувуллак, Табошар, Такмок, Кургантеппа, Саримсакли, Бекугли, Тол, Жингилик, Капали, Кансай, Оккур, Теракли, Шокадам, Ялпизли, Карамазар, Четсув, Октош, Дираш, Замбарак, Дулана, на тенный стороне Мугалтога Хамрабат, Мирзорабат, Катта и кичик Айри, Хулвабулак, Каторбулак, Тупчак, Машраб, Такали, Янтак, Корингул, Таракент, Сардоб, Куруксай, Коринчи и Самгар, Уяс и другие.

Члены этой группы периодически совершали налёты в кишлаки, которые входили в их зону контроля. Эти бандиты грабили людей, особенно богатых, оказывавших сопротивление жестоко наказывали даже убивали. В книгах истории советских времён пишут, что басмачи грабили только бедных крестьян, а богачей не трогали. Слушая рассказы людей тех времён, которые видели всё своими глазами, мы пришли к выводу, что это не логично, т.к. грабители грабят тех, у кого есть что-то ценное. Всё получается наоборот: оказывается, басмачи предлагали богачам обеспечить их зерном, сеном и другими необходимыми вещами, защищали богачей от Советской власти и т.д. Если же богачи не принимали этих предложений, то басмачи забирали всё силой и при оказывал сопротивления, расстреливали на месте. Поэтому состоятельным людям ничего не оставалось кроме как отдавать басмачам то, что они требовали. А что можно было отобрать у бедных людей, которые едва кормили свои семьи.

Вторая группа басмачей во главе с Рахмонкулом курбаши действовала в Аштском районе. Он сам был из кишлака Ошоба, в его зону действия входили кишлаки: Дахана, Пангаз, Хиштхона, Ошоба, Мулло Мир, Киркудук, Пунук, Гож, Куприкбоши, Сарвак, Аппон,

Корккудик, Оби Ашт, Камышкурган, Боштол, Булак, Урмонтол, Тут, Янги сарай, Жарбулак, Окжар, Ботловук и Кук-курак (половина Шуркульской зоны).

Ставка Рахманкула-курбаши находилась недалеко от пика Бобои-Об, на высокой скале, откуда можно было увидеть весь Аштский район. Это было важным стратегическим пунктом, где можно наблюдать всю свою зону действия (2, 53).

А ставка Омонкулакурбаши находилась на высоте Октош, расположенной в 2500 метрах над уровнем моря. Оттуда можно было увидеть даже город Худжанд, где находился штаб Красной Армии. У Омонкула-курбаши имелось несколько штук английских снайперских винтовок с оптическим прицелом, которые могли поражать цель на большом расстоянии.

Наблюдатели Омонкула-курбаши внимательно наблюдали ситуацию: если отряды Красной Армии выезжали из города Худжанда в сторону ставки басмачей, они всегда были готовы встретить их. В отрядах Красной Армии находились в основном представители русской национальности, которых местные люди (туземцы) не любили, считая их гяурами (кофирами), и, конечно, народ преимущественно помогал басмачам, видя в них освободителей от неверных.

Но всё равно сам Омонкул-курбаши чувствовал, что в один прекрасный день ему придёт конец. Однажды после короткого боя, в плен попал один из красноармейцев. Его заперли в зиндане (тюрьме), сам Омонкул-курбаши часто проходил мимо зиндана и говорил этому военнопленному красноармейцу на узбекском языке так: «Ты рыжий русский, я уверен, что в один прекрасный день ты всё же погубишь меня».

Оба курбаши Омонкул и Рахмонкул имели очень хорошие дружественные отношения. Между ними действовали курьеры, которые часто оповещали их о проделанных делах и будущих планах. Они ходили друг к другу в гости, часто беседовали на различные интересные им темы. В штабе Красной Армии в городе Худжанде об этом хорошо знали. Действовала разведгруппа, которая постоянно наблюдала за их отношениями. В это время очень трудно было бороться против басмачества, потому что народ ещё не знал сути новой власти и поддерживал басмачей как представителей свободной от неверных власти. В штабе Красной Армии разработали план действия, согласно которому необходимо обе было обе эти дружественные группы поссорить столкнуть между сабой чтобы обессилить их.

Внутри басмачей обеих групп действовали разведчики Красной Армии, которые регулярно информировали штаб о ходе ситуации. Однажды стало известно, что Омонкул-курбаши решил сыграть свадьбу- совершить обряд обрезания своим сыновьям, и по этому случаю пригласил своих родственников, знакомых. В том числе был послан к Рахмонкулу-курбаши курьер с пригласительным письмом. В этом письме говорилось: «Нашуважаемый друг Рахмонкул-курбаши, мы приглашаем Вас и ваших людей на свадьбу по поводу обрезания наших сыновей. Приезжайте со своими людьми и будьте нашими дорогими гостями. Я буду очень ждать Вас, потому что для Вас будет приготовлено специальное место на свадьбе». Курьер отвез это пригласительное письмо к Рахмонкулу-курбаши. Прочитав это письмо Рахмонкул-курбаши очень обрадовался и приказал своему мирзе (писарю), чтобы тот написал ответное письмо с благодарностью, за приглашение, которое он принял. В конце письма Рахмонкул-курбаши, после слов благадорности, пожелал своему коллеге успехов в его дальнейшей деятельности (2, 89).

Получив ответное письмо от Рахмонкула-курбаши, курьер сел на свою лошадь и отправился в путь. День был очень жарким, и когда он проежал мимо одного чабана, пасшего свой скот, тот пригласил его пообедать вместе с ним. Проголодавшийся и уставший курьер с удовольствием остановил свою лошадь и присоединился к трапезе. Курьер не мог знать, что пастух был красным разведчиком, а в пищу, которую употреблял курьер, заранее была подсыпана анаша. Пообедав, курьер сразу же крепко уснул. Пользуясь моментом, «чабан» -разведчик вынул из кармана курьера письмо Рахмонкул-курбаши и положил в карман курьера совсем другое письмо, которое было приготовлено заранее. Через полтора-два часа курьер проснулся и поблагодарил «чабана» за обед, и увидев что, время уже позднее, в спешке отправился в путь. На следующий день утром он прибыл на ставку Омонкула-курбаши, а он приказал своему мирзе прочитать его. Мирза начал читать письмо и вдруг остановился. Омонкулкурбаши спросил у мирзы причину остановки чтения письмо. Мирза ответил, что в письме написаны такие нецензурные слова, что ему просто стыдно читать при присутствии общества. Омонкулкурбаши вызвал мирзу в отдельную комнату и приказал читать письмо. В письме писалось, что Рахмонкул-курбаши не принимает приглашения такой собаки, как Омонкула-курбаши, которого считает врагом номер один. Рахмонкул-курбаши давно хотел отомстить Омонкулу-курбаши, считает его ослом, хочет стать единственным правителем

Кураминской зоны, и настал день свести счёты с ним. Поэтому он объявляет ему войну и именно в день свадьбы он со своими людьми приедет отомстить ему.

В письме было очень много оскорбительных слов, которые унижали честь Омонкула-курбаши.

Услышав этот ответ, Омонкул-курбаши даже не заподозрил, что это письмо было написано кем-то другим, а Рахмонкулом-курбаши. Он приказал приготовиться на возможное нападение врага. В намеченный день свадьбы Рахмонкулкурбаши и его джигиты (их было около тысячи), которые были вооружены винтовками (когда джигиты Рахмонкула-курбаши выезжали за пределы ставки, они всегда брали с собой оружие, это было их повседневной привычкой), приехали в Октош, к ставке Омонкулакурбаши. Недалеко от Октоша их встретили шквальным огнем джигиты Омонкула-курбаши. Рахмонкул-курбаши и его джигиты сперва подумали , что попали в засаду красных и тоже перешли к перестрелке. Они долго стреляли друг в друга.

Обе стороны понесли большие потери. Джигиты Рахмонкула-курбаши позже узнали, что они воевали не с красными, а с басмачами Омонкула-курбаши. В конце концов с обеих сторон вышли парламентёры и стали обсуждать ситуацию. Увидев ложное письмо, Рахмонкул-курбаши понял, что это было дело рук красной разведки. Омонкул-курбаши тоже понял, свою ошибку. Вызвав к себе курьера допросили для выяснения обстановки.

После допроса всё стало ясно. Омонкул-курбаши приказал сразу же казнить курьера, и его расстреляли на месте. Омонкул-курбаши очень просил прощения у Рахмонкула-курбаши за то, что произошло из-за недоразумения. Оба курбаши помирились, но их дружба больше не было столь крепкой, как раньше. В результате этой провокации красная разведка всё же достигла своей цели, и после некоторого времени оба курбаши были разгромлены отрядами Красной Армии и сданы Советской власти, а затем были казнены за свои деяния.

Бесчинства басмачей вызывали гнев и осуждение трудящихся. Они посылали своих представителей в советские органы, просили усилить наступление частей Красной Армии, создавали добровольческие отряды. В течение 1918-1919 гг. рабочие боевые отряды и добро отряды были созданы в Ходженте, Ура-Тюбе, Нау, Исфаре, Канибадами, Сулюкте, САНТО и других местах. В октябре1919 г. был организованы Самаркандский областной партийный отряд численностью 1300 человек. В него влились от Ходжентской партийной организация 206 человек, Ура-Тюбе — 65, Сулюктинских копей — 65, Драгомировкой — 20, станции Ходжент — 25 человек.

По проишествии столь долгого времени истории басмаческого движения можно выделить следующий факт: данное движение привлекало внимание к болезненным проблемам регионов Центральной Азии, которое способствовало более активному вовлечению коренного населения в политическую жизнь.

Анализируя данный исторический источник, следует отметить что, борьбу против басмачества на территории Центральной Азии в том числе и в Таджикистане, можно разделить на три этапа.

Первый этап: охватывает период с 1921 по 1923 гг., когда басмачество приняло широкий размах: во главе его были ставленники иностранных империалистов — бывший турецкий диктатор и генерал, бежавший в 1918 г. из Турции, Энвер — паша, местный курбаши Салим и др. В помощь партийным и советским организациям в Среднюю Азию были направлены видные партийные, советские и военные деятели — Г.К Орджоникидзе, С.С.

Каменев и др., В результате принятых военно-политических и экономических мер в упорных боях банды Энвера (июль-август 1922 г.) и Салима (июль 1923 г.) были разгромлены.

Второй этап: охватывает период со второй половины 1923 г. до конца 1924 г., когда во главе басмачества стал бывший бандит Ибрагимбек. Части Красной Армии добравольческие нанесли сокрушительный удар по шайкам Ибрагимбека. Ибрагимбек со своими приспешниками бежал в Афганистан.

Третий этап: период с 1925 до середины 1926 гг. В результате улучшения внутреннего и внешнего положения советской страны, проведения национально — территориального размежевания республик Средней Азии и образования Таджикиской АССР, правительство и партийные организации республики с помощью союзного правительства и ЦК ВКП (б) провели две комбинированные ударные военно-политические кампании по разгрому остатков басмачества, оно нанесло большой урон народному хозяйству республики.

Большая роль в ликвидации басмачества принадлежит таджикскому батальону и его питомцам — командирам М. Идиеву, А. Пачаеву, М. Атаеву, в боях с басмачеством особо отличились вольческие Х. Усмонова, М. Султонова. К. Сардарова, Х. Абдурахмонова, К. Тошева и другие. Главной, решающей силой в борьбе против иностранных интервентов и

внутренней контрреволюции явился рабочий класс и трудовое дехканство. Они совершали чудеса героизма, переносили неслыханные лишения, жертвовали собой во имя торжества завоеваний Октября(6, 104-106).

По официальной версии, басмачество как организованная сила было ликвидировано по всей Средней Азии в 1931—1932 гг., хотя отдельные бои и столкновения продолжались вплоть до 1942 года(9).В докладной записке Управления пограничной и внутренней охраны НКВД по Средней Азии о состоянии борьбы с басмачеством от 10.09.1934 отмечалось: «В конце 1933 г. внутренний бандитизм в Средней Азии был разгромлен. Активная борьба с закордонным бандитизмом привела к тому, что в 1934 г., с одной стороны, прорывы закордонных бандшаек на нашу территрорию сократились по сравнению с 1933 г. на 50%. Если в 1933 г. прорвалось на нашу территорию 116 банд, то в 1934 г. — только 58, причем из числа прорвавшихся в этом году ликвидировано 15 бандитских шаек…»(8).В 1935 году наблюдалось 19 налетов мелких басмаческих банд на территорию Средней Азии. Пограничниками ликвидированы 2 мелкие басмаческие банды, пытавшиеся прорваться через границу.29.03 1935 прослеживантся прорыв на территорию Таджикской ССР из Афганистана в районе г.Хорог басмаческой банды А.Сулейманова. Бандой ограблен кишлак Алигор, захвачены и уведены в Афганистан учитель Кичканов и завюкооперативом М.Алиев(8).

В 1930-31гг. глава туркменских басмачей Джунаид-хан организовал крупномасштабное вторжение басмачей на территорию Туркменской ССР. В 1932-1938 пытался реанимировать басмаческое движение, пропагандировал идеи фашизма.

В 1938 г. скончался глава туркменских басмачей Джунаид-хан. С его смертью басмачество окончательно приобрело грабительско-контрабандный характер, выражавшийся в периодических налетах мелких зарубежных бандитских шаек (2-6 чел) на советскую приграничную территорию. Все попытки в последующие годы возродить басмачество как политическое антисоветское движение окончились крахом(8).

Таким образом, попытка интервентов и внутренней контрреволюции свергнуть власть Советов в Средней Азии, в т. ч. и в Таджикистане, оказалась несостоятельной и потерпела полный крах. Победу одержала молодая Советская власть. После окончания гражданской войны перед Советской властью встала задача восстановления народного хозяйства Средней Азии и всего Советского пространсва.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Информатор ДушабоевТохиржон. Из кишлака Уяс. Самгарского массива. Материалы уголовного дело № 52 1937 г. С. 67 Архив КГБ СССР

2. Таджикская Советская энциклопедия. Душанбе 1974. С.104-106.

3. Монография Басмачество в Центральной Азии «Пандишоев Б.К. 1998 г. Издательство «Рух» Ташкент с. 89

4.ои калиди: таърих, босмачигари, синфи коргар, цанги ицтимои, сафарбаркуни, Хокимияти шурави, ищилоб, уаракати озодихоуи

Дар мацола масъалауои марбут ба мауви уаракати босмачигари- цунбиши низомию сиёсй ва диниву партизании мардуми бумии Осиёи Маркази, аз цумла Тоцикистон, ки дар нимаи аввали асри ХХ, пас аз Инцилоби соли 1917-и Руссия, зууур намудааст, мавриди барраси царор гирифтааст.Кайд шудааст, ки заминауои муцаддамотии цунбиши мазкур пас аз он ки болшевикон мухторияти Куцандро дар цаламрави Туркистон шикаст доданд, гузошта шуда, пас аз тацсимоти миллии цумууриуои имрузаи Узбекистон, Казоцистон, Тоцикистон, Туркманистон, Киргизистон бештар цувват гирифт, ки уадафи он мубориза ба муцобили Хокимияти шурави ва ихроци болшевикон буд.Маруилауои муборизаи мардуми Осиёи Миёна, аз цумла Тоцикистон бар зидди босмачигари табацабанди шудааст. Бо таулили манобеи таърихи муаллиф мубориза ба

муцобили босмачигариро шартан ба се маруила тацсим кардааст.Дар айни замон муаллиф далоили сиёсй ва пешниёзуои ицтимоии цунбиши босмачигариро таулил намудаааст.

Ликвидация басмачества на территории Средней Азии

Ключевые слова: история, басмачество, рабочий класс, социальная война, мобилизация,

Советская власть, революция, освободительное движение В статьерассматриваются вопросы, связанные с ликвидацией басмачества, военно-политическим и религиозным партизанским движением местного населения Средней Азии, и в частности Таджикистана, в первой половине XX века, возникшим после революции 1917 года в России. Отмечается, что первые значительные очаги этого движения возникли после разгрома большевиками Кокандской автономии на территории Туркестана, а после проведения национального размежевания-на территориях современных Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, Туркмении и Киргизии, целью которого была борьба с советской властью и изгнание большевиков.

Систематизируются этапы борьбы населения Средней Азии против басмачества на территории Таджикистана. Анализируя источники автор условно разделяет их на три этапа. При этом выявляет условия радикального противостояния населения Центральной Азии, проявившегося в виде басмачества против советской власти. Обосновываются политические причины и социальные предпосылки зарождения басмачества.

BasmachFs Elimination in Central Asia

Key-words: history, Basmachi, working class, social war, mobilization, Soviet power,, revolution, liberation movement

The article dwells on the issues related to the elimination of Basmachis, the military-political and religious partisan movement of the local population of Central Asia, in particular Tajikistan referring to the first half of the XX-th century, which arose after the revolution of 1917 in Russia. It is underscored that the first significant centers of the relevant movement sprang up after the Bolsheviks defeated the Kokand autonomy on the territory of Turkestan, and after the national demarcation took place on the territories of modern Uzbekistan, Kazakhstan, Tajikistan, Turkmenistan and Kyrgyzstan aimed to combat the Soviet power and expel the Bolsheviks.

The stages of the struggle of the population of Central Asia against the Basmachis in Tajikistan are systematized. Having analyzed the sources, the author conditionally divides them into three stages. At the same time, the author analyzes the conditions of a radical confrontation of the population of Central Asia, manifested in the form of Basmachis against the Soviet authorities. At last, the author substantiates the political reasons and social prerequisites for BasmachVs up-springing.

Маълумот дар бораи муаллиф:

Сайфутдинова Озода Бахтиеровна аспиранти кафедраи таърих ва фаруангшиносии Донишгоуи славянии Циргизистону Русия (Цумуурии Циргизистон, ш.Бишкек), E-mail: knasim-1985@ mail.ru Сведения об авторе:

Сайфутдинова Озода Бахтиеровна, аспирант кафедры истории и культурологии Кыргызско-Российского Славянского университета (Республика Кыргизистан, г.Бишкек), Е-mail: knasim-1985@ mail.ru Information about author:

Sayfutdinova Ozoda Bakhtiyorovna, post-graduate student of the Department of History and Culturology of the Kyrgyz-Russian Slavic University (Kyrgyz Republic, Bishkek), E-mail: knasim-1985 @ mail.ru

Сарвиноз Касимова, 23 года, Истиклол (Табошар), Таджикистан