Свадьба гопника: : — , , — — IVONA — bigmir)net
Свадьба у гопника.
Последние хумопосты
На допросе
Комментариев: 3Скоро лето
Комментариев: 4Деревенские продукты
Комментариев: 6Об этике заходов
Комментариев: 12Кондуктор
Комментариев: 8 Смотреть все новые хумопостыШутки, набирающие обороты
Заход:
Бабушка, а почему у тебя такие большие зубки?
→
Добивка:
→ А это чтобы вы, внученька, квартирку у меня не отжали
Комментариев: 0
Добивка:
→ Шарик! Поносил — отдай дедушке!
03.2021 21:02
Голосов: 8
Комментариев: 0
Заход:
Если жена уже 5й день молчит и не разговаривает с вами
→
Добивка:
→ , скажите, что соседка продержалась месяц.
Комментариев: 0
Заход:
Ничто так не ранит человека, как
→
Добивка:
→ надобность объяснять свою шутку слушателям
Комментариев: 2
Добивка:
→ О! Света, мне пора извлекать корень — и на работу!
Комментариев: 2
Заход:
Ничто так не выдает человека, как
→
Добивка:
→ роддом.
Комментариев: 2
Добивка:
→ Элюстрация грамотности населения.
Комментариев: 0
Заход:
Работа у меня хорошая. Удалось даже кое-что накопить
→
Добивка:
→ на пропить
Заход:
Собчак пожаловалась на чёрную полосу…
→
Добивка:
→ на шее. Врач сказал помыть. Быстрее!
Комментариев: 0
Заход:
Николай был настолько меркантильным, что
→
Добивка:
→ На подписание брачного контракта попросил жену придти со своей ручной.
Заход:
Николай был настолько меркантильным, что
→
Добивка:
→ тёще на 8 марта не дарил подарки, а продавал.
Комментариев: 0
Заход:
Николай был настолько меркантильным, что
→
Добивка:
→ сидел от звонка до звонка.
Комментариев: 0
Добивка: → хорошего настроения. Рейтинг: 7Дата: 01.
03.2021 22:37
Голосов: 2
Комментариев: 0
Заход:
Ольга была настолько стильной, что
→
Добивка:
→ мода не успевала ее догонять.
Комментариев: 0
Добивка: → сливалась с интерьером. Рейтинг: 10Дата: 01.03.2021 22:46 Голосов: 2
Комментариев: 0 Смотреть все шутки
Невероятная свадьба настоящих гопников! Фото.
Ирина и Виталик решили сделать свадьбу такой, как сама жизнь.
Жених в парадном прикиде держит невесту- а чо?
Друзья жениха у ЗАГСа- по пивасику?
Виталик- красавец- мужшына и загляденье местных девок.
На фоне пейзажа и красивого коврика невеста фоткается со всеми желающими
Красота- страшная сила! Виталька очень горд- такую деваху отхватил!
Настоящий кореш завсегда рядом
Дружба крепкая не сламаиццо
Бабло для выкупа невесты- за положняк!
Гости в интерьере.
Йа плюс ты
Никуда не денешься! Я сказал!
Счастливые лица
Йа доволен собой, йа доволен собоооой!
Фсё! Окольцован!
За базар ответил!!!!! На щастье обсыпали семками- а чо?
Лутший падарок
Ха-ра-шо! Всё будет харашо!
Рамсы попутал кажись
Все дружно глядят, куда вылетела птичка
Тренируйся на кошках!- сказала Ирка
Дааа, это- вечная любофффф.
….
Настоящая невеста должна бросить свадебный букет
Будущая невеста- свезло, видать!
Аристократические замашки гопникам не чужды- Орден Подвязки отдыхает!
Кто словит- тот пацан!
Вот он- герой и новый предмет страсти девушек— держит в могучей руке предмет зависти пацанов
Такая вот свадьба пела и плясала в Бабушкинском районе г.Москва..Родаков видать пригласить забыли..
Свадьба настоящая, была 27 июля, фотограф superpechkinМОСКИНО
С 1 октября по 6 ноября в Звезде, Факеле и Юности пройдет авторская программа кинокритиков Дениса Горелова и Гордея Петрика «Синематека: В тихом омуте». В этой уникальной коллекции вас ждут жемчужины протоперестроечного и перестроечного кино СССР, как известные, так и совсем редкие – от прибалтийского нацисплойтейшена «Воскресный день в аду» и культовой драмы про неформалов и гопников «Меня зовут Арлекино» до аллегорической «Ступени» из Грузии, тинейдж-драмы «Братан» из Таджикистана и дикого концерта памяти Башлачева, снятого на студии Довженко.
Фильмы будут показаны с пленки 35 мм из архива Москино. Вход свободный по регистрации.
ЗВЕЗДА
2 октября 21:00
Обвиняется свадьба. 1986. 79 мин. СССР. Реж. Александр Итыгилов. 12+
Регистрация
9 октября 21:00
Приют для совершеннолетних. 1987. 91 мин. СССР. Реж. Геннадий Базаров. 16+
ФАКЕЛ
5 октября 14:00
Наблюдатель. 1987. 91 мин. СССР. Реж. Арво Ихо. 12+
Регистрация
8 октября 18:40
Воскресный день в аду. 1987. 98 мин. СССР. Реж. Витаутас Жалакявичюс, Альмантас Грикявичюс, Автандил Квирикашвили. 12+
Регистрация
19 октября 20:40
Меня зовут Арлекино. 1988. 134 мин. СССР. Реж. Валерий Рыбарев. 16+
Регистрация
26 октября 14:00
Сиз ким сиз? 1989. 87 мин. СССР. Реж. Джаник Файзиев. 16+
Копия фильма предоставлена Госфильмофондом России.
Регистрация
ЮНОСТЬ
1 октября 19:00
Женщина дня.
Регистрация
12 октября 19:00
Ступень. 1986. 79 мин. СССР. Реж. Александр Рехвиашвили. 18+
Регистрация
23 октября 19:00
Братан. 1991. 93 мин. СССР. Реж. Бахтиёр Худойназаров. 16+
Копия фильма предоставлена Музеем кино.
Регистрация
6 ноября 19:30
Игра с неизвестным. 1988. 87 мин. СССР. Реж. Петр Солдатенков. 16+
Регистрация
Женщина дня. 1989. 86 мин. СССР. Реж. Александр Баранов и Бахыт Килибаев
Один из интересных фильмов казахской новой волны, инициированной студентами режиссерской лаборатории Сергея Соловьева, на которую впервые не принимали по партийному блату. Здесь в своей первой главной роли появляется актриса Алика Смехова и играет хрестоматийная песня «Я зову вчерашний дождь», написанная Кареном Кавалеряном специально для фильма. Режиссеры мимикрировали под «новую волну» — но с бандитским флером. Смехова играла женщину с любовниками по расписанию.
У нее был успешный художник, большая шишка, которого она не любила. Она пела, танцевала, ужинала в дорогих ресторанах и передавала приветы своему тогдашнему мужу Сергею Ливневу по телефону. И к ней приходил преследуемый бандитами юноша и признавался в любви. Позже режиссерский дуэт распадется, Бахыт Килибаев снимет культовый фильм «Гонгофер» по сценарию Луцика и Саморядова, после чего оба режиссера, как и многие в нулевые, уйдут создавать новое телевидение.
Обвиняется свадьба. 1986. 79 мин. СССР. Реж. Александр Итыгилов
Кровный отец «Свадьбы» Лунгина и «Горько» Крыжовникова, фильм Итыгилова был одним из первопроходцев в жанре «свадебное безумие». Он также ввел линию постфактумного детектива с опросом гостей-свидетелей. В заштатных городах проводить досуг негде, вот все и прутся на свадьбы за праздником. Тут выстраивается паноптикум позднего советского и украинского общества. Продавцы, которые почему-то стали самыми влиятельными людьми города, и ряженые бандиты, беспардонная деревня и городские, держащиеся за свои места.
Русские посмеиваются над украинцами, а фальшивящий тамада притесняет престарелых гостей. В этот раз – как утверждают титры, и в реальности тоже – кого-то убили. Сценаристы (режиссер «Вия» Ершов и написавший «Зонтик для новобрачных» Рамиз Фаталиев) настаивали: всему виной была водка. Все же «Обвиняется свадьба» задумывалась студией Довженко, как пропаганда антиалкогольной кампании Горбачева.
Наблюдатель. 1987. 91 мин. СССР. Реж. Арво Ихо
В центре сюжета эстонского режиссера Арво Ихо — конфликт видавшей виды русской лесничей и эстонского «научника» орнитолога. Все действие происходит в абстрактном северном заповеднике где-то у моря. Лодка одна, дом один, а людей двое — мужчина и женщина разных классов и возрастов. Их характеры, конечно, несовместимы. Ихо, к тому моменту уже поработавший с Тарковским на «Сталкере», а через три года похоронивший Маргариту Терехову в образе нимфоманки и алкоголички в «Только для сумасшедших», прекрасно умеет аккумулировать саспенс и чередовать одержимость с ненавистью.
Герои угрожают друг другу, стреляют друг в друга, заботятся друг о друге и занимаются сексом. Точно иностранец, вдохновленный тогдашней русской культурой, режиссер заполняет саундтрек частушками вперемешку с песнями Пугачевой, а борцов с советской системой наделяет истинно геройскими романтическими качествами.
Воскресный день в аду. 1987. 98 мин. Реж. Витаутас Жалакявичюс, Альмантас Грикявичюс, Автандил Квирикашвили
1944 год. Русский и литовец сбегают из концлагеря и попадают на приморский пляж, в зону отдыха эсэсовцев. Один идеально говорит по-немецки, другой знает на нем несколько фраз. На пляже они проводят день: ищут одежду и еду, вынужденно общаются. Одного из героев пытается соблазнить 23-летняя Ингеборга Дапкунайте в нарядном платье и военной фуражке СС, отвечающая всем критериям нацэксплотейшена. Заканчивается всё советской бомбежкой. Предпоследний экзерсис Витаутаса Жалакявичюса, одного из наиболее радикальных советских прибалтийских режиссеров, стал его вторым обращением к теме войны после культового «Никто не хотел умирать» 1965 года, но контраст между ними примерно такой же, как между первой и второй частями «Утомленных Солнцем» Михалкова.
Мизантропические настроения постаревшего автора идеально совпали с не менее мизантропическим пылом перестройки.
Приют для совершеннолетних. 1987. 91 мин. СССР. Реж. Геннадий Базаров
Геннадий Базаров был самым неподконтрольным режиссером студии «Киргизфильм», его фильмы годами лежали на полке и часто не выходили в прокат. «Приют для совершеннолетних» — это выпущенный на закате эры горбачевского «сухого закона» сюрреалистический манифест трезвости, в котором пансионат — полноценный герой. В бывшем оазисе курортных удовольствий теперь алкодиспансер. Центральный нерв фильма — моральное беспокойства мягкотелого и интеллигентного заведующего Акимыча, неспособного примириться с горькой и сильно нетрезвой действительностью окружающей жизни. Тем не менее приют демократичен и ежедневно выпускает алкоголиков на волю или позволяет переходить им на лечение на дому. В фильме практически нет профессиональных актеров — Базаров сам собирал своих героев по вытрезвителям. Но, несмотря на предельно серьезную интонацию агиткино, «Приют для совершеннолетних» смотрится сегодня странно и эксцентрично.
Ступень. 1986. 79 мин. СССР. Реж. Александр Рехвиашвили
Молодой Алекси уходит от отца с мачехой и снимает комнату в обжитой квартире со странными свойствами. Она полна барахла и народа, а в подвале растут грибы. Протагонист пытается устроиться на работу биологом и безрезультатно ходит по собеседованиям. Грузинский режиссер Александр Рехвиашвили как бы передает свое видение смутного времени. Это третий фильм Рехвиашвили, после которого он исчезнет с киногоризонта, периодически выпуская фильмы, которые не видел, кажется, никто, кроме круга его друзей. В перестройку Грузию нельзя было назвать страной, богатой кино, и значимые фильмы, вышедшие за эти годы ограничиваются «Ступенью» и «Приключением молодого композитора» Шенгелая. Оба — политические, и оба подтрунивают над «Покаянием» Абуладзе. Сегодня «Ступень» расцветает новыми красками и напоминает азиатское медленное кино, магический реализм и фильмы португальских режиссеров из нулевых одновременно.
Меня зовут Арлекино.
1988. 134 мин. СССР. Реж. Валерий Рыбарев
Первая роль Олега Фомина оказалась его главной ролью. Режиссер Рыбарев, едва ли до этого примечательный, в разгар перестройки выпустил на «Беларусьфильме» одну из самых внушительных картин о шпане и трудной молодежи эпохи. Она показывала изнасилование на экране, романтизировала героев-фашистов в противовес мажорам и заканчивалась считываемым оммажем «Калине красной», до боли напоминала «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика (особо не уступая ему кинематографически). Здесь Советский Союз впервые увидел хиппи и наци, которых остригали и лупили герои, выходцы из рабочих семей, совсем без ума, но зато с добрым сердцем. Валерий Рыбарев проводил пробы по ночным дискотекам, и наравне с профессиональными актерами в его фильме сыграли реальные представители субкультур. Пролежав год на полке и выйдя в 1988 году синхронно с «Маленькой Верой», «Меня зовут Арлекино» собрал в прокате 42 миллиона зрителей и, конечно, моментально стал культовым – пусть и незаслуженно позабылся.
Братан. 1991. 93 мин. СССР. Реж. Бахтиер Худойназаров
Дебют покойного классика нового русского кино Бахтиера Худойназарова снят на его родине в Таджикистане и вроде бы как про себя, но особенно напоминает мягкое американское инди-кино про тинейджеров, от раннего Линклейтера до недавней «Середины девяностых» Хилла. Два брата, подросток и карапуз, уезжают от бабушки и скитаются по бедствующей таджикистанской провинции. Старший из них, внезапно оказавшись главой семейства, хочет оставить младшего у бросившего семью отца. Снятый еще до этапного «Кош ба коша» «Братан» полон живой горечи и эмпатии к каждому из героев и кажется самым естественным и живым в фильмографии Худойназарова. Смотришь на кишлаки — а видишь свое вроде как обеспеченное столичное детство. Кризисная обстановка оказывается декорацией для этапных сомнений детства и обычной любви, и потому не пугает, а завораживает.
Сиз ким сиз? (Кто ты сам?). 1989. 87 мин. СССР. Реж. Джаник Файзиев
«Этот фильм опрокидывает зрителей в отечественный андеграунд.
Все вроде бы напоминает обычную «чернуху» — с бомжами, алкашами-работягами. С псевдоинтеллигентом и псевдосексотом… Поездка на старой машине сталкивает персонажей фильма с абсурдистской тупостью административной системы. Однако все это погружено в атмосферу иронической стилизации с намеками то на Феллини, то на Серджо Леоне, то еще на что-то весьма далекое от узбекской жизни». Так писал киновед Александр Федоров после выхода фильма. С того момента изменилось очень многое. В частности, режиссер Джаник Файзиев стал наравне с Тимуром Бекмамбетовым одним из крупнейших российских продюсеров и режиссеров блокбастеров и сериалов. «Сиз ким сиз» был его визиткой в профессии. Тем важнее для нас показать его первый, вызывающий и полный амбиций фильм, снятый за бесценок на «Узбекфильме».
Игра с неизвестным. 1988. 87 мин. СССР. Реж. Петр Солдатенков
Киноконцерт по заявкам, снятый на студии Довженко и отразивший все безумие перестроечного телевидения и эстрады. Под предлогом посвящения покойному Башлачеву всех знакомых авторам бардов и песенников собирают на кустарный фестиваль где-то под Киевом.
Лайн-ап напоминает сегодняшнюю «Дикую мяту». Все поют. Помимо молодого Шевчука, в программе имеются афганские песенники. Куда же без перестроечного безумия!
Гопники теперь и на зарубежных рынках или «Почему так сложно найти нормального программиста?»
Вечная конкуренция
Для многих из нас уже давно не секрет, что найти заказчика на проект краткосрочный или долгосрочный на ресурсах интернета — это очень непростая задача. В основном, потому что очень большая конкуренция: от тебя хотят максимум работы за минимум денег. И когда ты откликаешься на ту или иную задачу — ты просто становишься в длинную очередь из кандидатов. На вкус они разумеется в большинстве своём не очень, что очевидно из постов многих работодателей/рекрутёров, которые пишут статьи здесь же, на Habr. Однако, я уверен, что каждый из нас оценивает себя более-менее объективно, и если не воображает из себя гуру всего и вся, то хотя бы как минимум заслуживает уважения, ведь уважения заслуживает каждый человек — без исключения.
Но рынок фриланса перенасыщен донельзя. У каждого наёмщика на один проект по 10 кандидатов в день.Интересно, а как именно думает рекрутёр?
Где-то недавно тут была статья, о том, что наёмщик считает адекватными только 2-3 человек из 100 кандидатов, прошедших интервью, и что хороший кандидат — это человек, который верит в ваш продукт, верит в вас, и в макаронного монстра, и в биткоин по 300к$. Иными словами, идеальный наёмный сотрудник — это просто бессознательное существо, которое должно почему то верить в чужое дело (а оно по факту чужое, т.к. это не его собственность, а работодателя, и он знает его всего 2 часа), верить в вас, и свято верить в «Наше» правое дело, великолепно кодить и строить архитектуру, а деньги тут играют далеко не главную роль.
Очень удобная позиция, не правда ли? Я хочу найти senior/team-lead разработчика, который будет с пеной у рта писать проект с рвением, отдавая всего себя, и не просить за это хороших денег. То, что вы только что прочитали — это демонстрация полного неуважения работодателя к будущему сотруднику.
Хорошая качественная и компетентная работа должна оплачиваться сполна.
Топчик из высказываний
«Деньги не должны играть главную роль для будущего кандидата» (с)
Я всё чаще читаю подобный инфантильный бред в статьях этих самых рекрутёров. И на своём опыте и на опыте своих коллег, могу с полной ответственность заявить: Каждый, абсолютно каждый разработчик, имеющий достаточный опыт (3, 5, 10, или 15 лет разработки, не важно сколько) прекрасно знает сколько стоит его время и его навыки, или минимальный порог. Он мог решать задачи такой сложности что некоторым даже и не снилось. Но на интервью его можно спросить про какой то хитрый термин, и он вам не ответит, потому как в его задачах это просто не было нужно. За годы разработки он просто позабыл, что такое слово в его языке вообще существует. Этот инструмент не использовался, потому что не было необходимости.
Какой вывод делает наёмщик? Правильно: «Ой, он не знает таких элементарных вещей, а ведь я всего лишь ввёл в гугле: „Самый редкий и неиспользуемый оператор в устаревшем фреймворке“.
Тем самым наёмщик, будь он сам разработчиком или не имея о разработке вообще никакого представления — упускает наимощнейший кадр, который мог бы усилить команду разработки в разы. Но он это не сделал, потому что принять мысль „кандидат слишком глуп, раз не знает таких очевидных вещей“ гораздо проще, чем „а вдруг он просто забыл, потому что ему это не нужно было в его задачах, а вдруг это не “очевидная вещь», а просто один из тысяч инструментов в разработке, который нету смысла запоминать наизусть»?
Поделимся живыми примерами
Недавно один «ПМ» с upwork, ищущий сеньора в команду разработки своего проекта во время интервью задала мне вопрос: «А что такое экранирование и боксинг».
Серьезно, боксинг? Кто бы мог подумать, что приведение типов можно назвать «боксинг», я это слово за 5 лет командной разработки не слышал ни разу. Как и «экранирование», хоть я и знаю что это такое.
Другой наёмщик задал вопрос «что такое check?». Хмм… подумал я, наверняка системное слово, выполняющее проверку какого-либо стека, однако не ответил. У меня не было необходимости использовать этот инструмент. В этот момент я сознал, что говорю с человеком, который хочет просто развлечься и потопить кандидата, тем самым унизив его и назначив его труду минимальную цену. Конечно я в мягкой форме послал его куда подальше с такими вопросами. Разумеется, я приправил, что данная терминология, как и вообще этот вопрос, никак не связана с фулстек веб разработкой, и будь у меня желание, я бы тоже мог засыпать его терминами и заумными названиями, и он бы так же не выплыл, вообще никак. Конечно, собеседник сразу же включил заднюю и решил закончить разговор.
Как оказалось, позже, такого системного слова в моём языке вообще не существует. Но ни один человек не может наизусть знать всё. Тем более в области разработки.
А какие нелепейшие вопросы задавали на собеседованиях Вам?
Вся суть
По своему опыту скажу, что не все наёмщики такие. Только половина из тех, кто проводит собеседования на удаленную работу для разработчиков, это: хамы, который изо всех сил стараются потопить кандидата, максимально занизив его значимость и сэкономив на деньгах.
Ему не интересно как и с чем вы работали, ему не интересна суть. Ему интересно выплывешь ли ты, когда он засыплет тебя нелепыми и редкими понятиями, которые в среде разработки вообще редко произносятся вслух. Ответил? Тогда да, ты молодец и «так и быть мы подумаем». Не ответил? «Ну тогда с тобой и разговаривать нечего, ты же вон даже этого не знаешь».Вторая половина — максимально порядочные и лояльные люди, подкованные технически, от общения с которыми я получил искреннее удовольствие. Мало кто над этим задумывается ( хотя может быть я ошибаюсь ) но вся это история — исключительно история о деньгах и о том, чтобы потешить своё «эго». О том как платить как можно меньше, а получать как можно «больше». Кто хочет работать на такого человека? Для меня загадка.
Когда вы понимаете, что вас спрашивают совсем не о том, в чем вы собираетесь работать. Когда вас на техническом интервью спрашивают «А сколько спутников у планеты Меркурий» — знайте, это не ваш работодатель. Это просто проходимец, решивший потешить своё самолюбие и поиздеваться над кандидатами.
Если при этом у него надменная речь, он вас постоянно перебивает или хамит — то в этот момент можете со спокойной совестью развернуться и уйти.
Такие люди не заслуживают и секунды Вашего внимания.
Забавное наблюдение
Обратите внимание, что на собеседованиях очень часто хамят и непорядочно себя ведут — именно потенциальные работодатели. По какой то причине, они считают что именно они «имеют право» хамить, надменно вести речь, опаздывать, и всячески издеваться над кандидатом.
Но почему? Ответ очень прост: потому что кандидат заведомо находится в уязвимом положении: он приехал к вам в офис, он готовился, потратил время и ресурсы. А что при этом потратил HR, который пригласил кандидата? Ничего. Зачастую он просто пригласил человека на собеседование из общего списка откликнувшихся на hh или другом ресурсе.
И это больше психологический момент. Многие люди сами по себе — злые. Видя, что человек находится в заведомо проигрышном по ресурсам состоянии чем вы, над ним можно поиздеваться разными способами, и получить от этого удовольствие, ведь это так просто.
Это как бесплатный аттракцион: хами сколько хочешь, делай что хочешь — ответственности никакой. Ведь у тебя сегодня еще очередь из таких же кандидатов из 20 человек.Некоторые говорят, что найти нормального разработчика действительно сложно.
Но ведь потому и сложно, что кандидатов заведомо топят на собеседованиях, не давая абсолютно никаких шансов оправдать свои навыки, спрашивая с него не техническую компетенцию, а то как он умеет отличать карася от карпа. Наёмщик потешил самолюбие, поиздевался над человеком, и не понёс за это абсолютно никакой ответственности. Полный выигрыш, и никто ни в чем не виноват, просто «кандидат не прошел по нашим критериям». Вот актуальная беда на рынке труда. Никто не хочет лояльно, и трезво относиться к кандидатам, к тем, кто вообще-то тоже потратил время на подготовку\дорогу и ожидание. Разумеется это не отменяет того, что нужно полноценно проверять кандидата тестами или задачами. Но нужно делать это адекватно, а не так «как мне удобно».
Ладно, что там по выводам?
Всё, что описано выше — это мой личный опыт общения с работодателями и заказчиками.
Пост написан в основном для тех, кто планирует или вдруг в будущем так же как и я, будет искать работу удалённого формата. Не наступайте на эти грабли, и помните, что среди заказчиков точно так же как и на цыганском рынке — много мошенников, хамов, готовых на всё лишь бы побольше получить и поменьше заплатить.
Истина стара как мир: всегда ставьте себя на место другого человека, с которым соприкасаетесь, и относитесь так — как хотите чтобы относились к вам. И тогда улыбка к вам не раз ещё вернётся 🙂
Созданную фанатами «Ротора» утку-гопника собрался сжечь Василий Уткин
Василий Уткин планирует сжечь игрушку утку-гопника, которую фанаты «Ротора» выпустили после скандального высказывания спортивного журналиста о волгоградском футбольном клубе как о команде «из города гопников». Об этом комментатор рассказал на своем YouTube-канале, как стало известно сегодня, 11 сентября.
Уткин в очередной раз проявил свое отношение к футбольному клубу «Ротор».
Теперь он намеревается сжечь утку-гопника – игрушку со смыслом, которая появилась в ответ на неоднозначное высказывание Василия, задевшее заодно с футболистами жителей всего города.
— Как вы знаете, в Волгограде изготовили клубный сувенир, который называется утка-гопник. Мне наконец-то ее прислали, но я пока еще не получил ее физически в руки. В следующей программе я обязательно разберу утку-гопника, обсудим эту историю, а потом, может, проверим ее на горючесть, — заявил Василий Уткин в своем видеоблоге.
Утка-гопник появилась этим летом: фанаты «Ротора» решили не оставаться в стороне и оригинально ответили на заявление комментатора. Они выпустили игрушку, одетую в отличительные цвета команды, а на голове у нее красуется кепочка как символ маргинальных слоев общества.
Напомним, в мае этого года Уткин так ответил на вопрос о перспективах волгоградского футбольного клуба.
— Я игнорирую «Ротор» и не хочу говорить о «Роторе», который для меня — команда из города гопников.
Это мое за долгие годы однозначно сложившееся убеждение. Я прекрасно понимаю, что в Волгограде живут разные люди, но я сталкивался только с этой прослойкой. Поэтому мне надоело, и я решил игнорировать тему «Ротора» в силу ряда глупостей, которые вокруг этого происходили. Вот и всё. Мне совершенно безразлична судьба волгоградского «Ротора». Поскольку я в общем-то сам по себе журналист, я имею право выбирать темы. А раз могу выбирать, значит, могу игнорировать их по своему усмотрению, — пояснил он свое нежелание говорить о команде.
Ранее Уткин назвал «Ротор» «клубом из убыточного города».
Анна Нефедова
Новости на Блoкнoт-ВолгоградВЗГЛЯД / Российским миротворцам в Карабахе угрожает «коллективный гопник» :: В мире
Российские миротворцы уже развернули в Нагорном Карабахе 25 наблюдательных постов, переброска контингента в регион продолжается. Несмотря на кровопролитность прошедшей войны, обстановка в зоне конфликта пока что оценивается как спокойная. Но уже в скором времени ситуация может резко обостриться, и к этому нужно быть готовым.
Войны, подобные обеим карабахским, называют «этническими конфликтами высокой степени интенсивности». Другими словами, его стороны люто ненавидят друг друга, пространство между ними искрит, и конфликт всегда может разгореться с новой силой.
С точки зрения практической деятельности миротворцев это несет для военного контингента России особые риски, каких нет в Приднестровье или, к примеру, на Кипре. Армяно-азербайджанское противостояние лучше сравнить с войнами в бывшей Югославии – другими «этническими конфликтами высокой степени интенсивности», а в их истории с миротворцами случалось всякое – от прямого огня со стороны внезапно перешедшей в наступление армии до унизительной роли «живого щита».
В ближайшей перспективе в Нагорном Карабахе что-то подобное маловероятно – азербайджанцы празднуют долгожданную победу, армяне осознанно принимают горькое поражение, в возобновлении боевых действий не заинтересована ни одна из сторон.
Другое дело – человеческий фактор непосредственно «на земле». Среднестатистические ЧС в зоне расположения миротворческих бригад на Балканах начинались с криминальных или бытовых разборок, когда кто-то где-то что-то с кем-то не поделил, а потом в локальную ссору вовлеклись десятки вооруженных людей.
Кровопролитная боснийская война началась, к примеру, с того, что бандиты-бошняки напали на сербскую свадьбу.
Миротворцы в такой ситуации рискуют оказаться между двух огней. Разгоряченная, иногда нетрезвая толпа далека от тех соображений, какими руководствуются политики и дипломаты, поэтому легче, чем они, идет на применение силы.
Особенно много опасных ситуаций может возникнуть в ходе передачи т. н. зоны безопасности Нагорного Карабаха под контроль азербайджанских властей. «Притирка» между ними и оставшимся там армянским населением – это игра со спичками на складе фейерверков, а после того, как в регион начнут переезжать на ПМЖ азербайджанцы, количество потенциальных игроков резко возрастет.
Само появление таких переселенцев вроде бы неочевидно – не так уж много желающих пожить на разоренных войной и окруженных минными полями землях. Но оно тем не менее неизбежно, поскольку будет намеренной политикой Баку по осваиванию отвоеванных территорий.
«Беженец из зоны карабахского конфликта» в Азербайджане – это что-то вроде государственной службы. Их лагеря вплоть до недавнего времени пытались показать всем иностранным делегациям и журналистам, занятым в урегулировании конфликта. За четверть века, прошедших со времени первой войны, власти нефтеносной республики могли решить все жилищные проблемы перемещенных лиц, но предпочитали использовать их для пропаганды.
Ситуацию несколько облегчает та самая «высокая степень интенсивности». Не желая существовать во враждебном окружении и мириться с «оккупационной властью», люди переселяются в места проживания собственного этноса, в нашем случае – в Армению и в остатки армянского Арцаха. Это чревато сложностями гуманитарного характера, но делает взрывоопасную «чересполосицу» временным явлением.
Обстановка будет быстро идти к почти идеальным, а потому удобным с точки зрения контроля этническим границам.Несмотря на то, что официально Баку не призывает армянское население из отвоеванных им районов к эмиграции, а власти Арцаха даже отговаривают от нее, исход уже начался. Покидая регион, армяне сжигают свои дома и даже откапывают тела умерших родственников.
Уйдут очень многие, однако все-таки не все. Всегда находятся люди, для которых важнее принцип – остаться умирать на своей земле. В первую очередь это священники и монахи, причем в условиях того, что храмы и кладбища являются наиболее вероятными целями для вандалов и экстремистов со стороны «победителей». Об отдельных инцидентах сообщается уже сейчас.
В свое время в Косово миротворцы НАТО не смогли предотвратить длинную серию нападений на православные храмы в албанской части края. Есть, впрочем, мнение, что не особо-то и старались, поскольку были заточены на другую задачу – защищать албанцев от сербов, и не знали, что практика может сильно отличаться от политически корректной теории.
Россия – не тот случай, ее руководство осознает, что святыни – зоны риска. «В разговоре с Ильхамом Алиевым Владимир Путин, в частности, обратил внимание, что в районах, которые в соответствии с трехсторонним заявлением возвращаются Азербайджанской Республике, расположены христианские храмы и монастыри. В этой связи он подчеркнул важность обеспечения сохранности и нормальной церковной жизнедеятельности этих святынь», – такое сообщение пресс-служба Кремля распространила в субботу.
Служба российских миротворцев не будет легкой еще и потому, что упомянутое выше трехстороннее заявление предусматривает транспортную и торговую разблокировку всего региона. Ненавидящие друг друга этносы не будут сидеть в пределах своего «ареала», а начнут перемещаться туда-сюда впервые за тридцать лет. Это амбициозная задача по возвращению Южного Кавказа к нормальной экономической жизни, но предусмотреть в таких условиях все локальные конфликты гораздо сложнее, чем при сидении всех фигурантов по национальным квартирам.
Таким образом, в обозримой перспективе главной угрозой для российского контингента будут не противоборствующие армии, не диверсанты, не национальные или религиозные экстремисты (хотя от их появления никто не застрахован), а коллективный гопник. Это тот случай, когда не нужно бояться, что одна из сторон перейдет в военное наступление, но тот, когда в позиционные бои может перерасти банальная драка на рынке.
В более длительной, среднесрочной перспективе риски для наших военных лежат в области международной политики.
Итогами войны не в полной мере довольны в Анкаре, где ищут способы изменить расклад в свою пользу. Учитывая агрессивность внешней деятельности президента Эрдогана, это чревато самыми изощренными провокациями.
Со своей стороны Запад, для которого все эти события стали неожиданностью, сделает ставку на изощренную дипломатию.
Там пока еще не переварили тот факт, что на Южном Кавказе появятся российские миротворцы, но внутриполитический кризис в Армении сам по себе открывает для Вашингтона и Брюсселя «окно возможностей».
Теперь на официальный Ереван и общественное мнение там попытаются влиять через установку, что Россия «предала» армян во вторую карабахскую войну и, случись что, не сможет защитить в третью. На сайте влиятельного председателя комитета по разведке палаты представителей Конгресса США Адама Шиффа уже опубликован призыв нескольких сенаторов-демократов к будущей администрации Байдена «применить новую политику в отношении региона» и значительно нарастить сотрудничество с Арменией.
И надо понимать, что как сенатор Джо Байден считался одним из главных лоббистов Армении в Вашингтоне. Он лично мотивирован на то, чтобы ей помогать, но в мире большой политики любая помощь – это не благородный жест, а плата за лояльность.
Что же касается Азербайджана, в его случае риски связаны с тем, что за Нагорным Карабахом (точнее, за тем, что от него осталось) по-прежнему не признают никакого официального статуса, то есть корневой сепаратистский конфликт не решен – это отложено на будущее.
Сейчас Алиев переживает триумф, и вопрос нового военного наступления встанет для него не скоро – не раньше, чем население забудет свою радость от нынешней победы.
Но Алиев все-таки не вечен, и когда-нибудь на его место в Азербайджане будут претендовать другие силы – не исключено, что более радикальные. Они могут прийти «сверху» – в авторитарных странах новые лидеры любят закреплять свое право на власть через военные кампании. А могут и снизу – революционный запрос на перемены нередко усиливает позиции отмороженных националистов.
В любом случае армяно-азербайджанский конфликт для российской политики превратился из периферийного фактора в область стратегических интересов. От внутренних раскладов как в Армении, так и в Азербайджане теперь напрямую зависит судьба миротворческого контингента и безопасность наших военных.
Смотрите ещё больше видео на YouTube-канале ВЗГЛЯД
Забудьте о Дзюбе!
Архангельские рестораторы встали на тропу войны с комиками.
О том, как нельзя шутить про свадьбы. Юмор Павла Мелешкина про «кровавую свадьбу» может привести к бойкоту его бизнеса…
В Архангельске разгорается скандал вокруг одного из поморских юмористических проектов, где известный комик Павел Мелешкин рассказал историю об одной свадьбе, которую он как-то вёл в ресторане «Дружба».
Мелешкин участвовал в очередном выпуске шоу «Флешбеки». Показать видео мы не можем, поскольку в нём присутствует нецензурная лексика.
Да и сама суть истории банальна: свадьба, которая в один момент ПОВЕРНУЛА НЕ ТУДА. Классика! В красках и с присущим для себя чувством юмора Мелешкин рассказал о событиях, произошедших на свадьбе.
Слегка отшутившись про легендарное для Архангельска заведение, комик проехался по молодожёнам, сравнив внешность жениха с Андреем Чикатило, а невесту с «его будущей жертвой». Справедливости ради заметим, что свадьба действительно состояла из массы весьма странных, а местами даже опасных событий.
Свою точку зрения редакции рассказала известный ресторатор.
Ресторатор, как и многие, возмущена таким отвратительным отношением к своим клиентам.
— В нашей стране живут разные люди, с разным достатком и, как правило, свадьба для многих это важное событие, на которое ещё нужно накопить необходимую сумму.
И получается, что люди доверились Павлу с его со-ведущим, а вышло, что из них сделали живых персонажей уничижительной истории. Я уже молчу про характеристики, которыми Павел описывал самих молодожёнов.
Ресторатор отметила, что юристы предприятия общественного питания «Фабрика вкусной еды», в которое входит кафе «Дружба», в настоящее время рассматривают возможность подачи судебного иска о защите чести и деловой репутации.
— «Кафе «Дружба» является одним из старейших предприятий общественного питания в регионе, нам удаётся сохранить его лишь благодаря нашим клиентам, которых мы, в отличии от Павла, очень ценим. Мы действительно проводим разные мероприятия в «Дружбе», люди женятся, празднуют юбилеи, выпускные и другие важные позитивные события, но люди и умирают — это жизнь.
Мы предоставляем полный спектр услуг по организации мероприятий, стараемся максимально индивидуально подходить ко всем пожеланиям клиентам. И шутить по этому поводу, считаю, как минимум глупо. Я за юмор, но юмор не должен унижать достоинство других, — убеждена ресторатор.
О качестве юмора Павла Мелешкина (как и в целом юмора любого другого отдельно взятого человека) спорить бесполезно — это дело вкуса. Лишь бы он не нарушал законы РФ. О качестве данного шоу также… Лишь бы не слизывали у «Что было дальше?»
Ну и «шутки» про то, что муж похож на Чикатило, а жена (лучше не писать) — это пошлятина, учитывая то, кто такой Чикатило и сколько душ он загубил. Ниже пояса. Шутка про то, что охрана не пустила ментов — это вообще сообщение о преступлении (ложный донос, скорее всего).
Это было мнение редакции…
А вот мнение лично главного редактора Азовского.
То, что юмор плоский — очевидно. Тоньше надо шутить. Или в провинции «пипл схавает» и такое?
И с каких-то пор обслуга стала смеяться над клиентами? В России издавна халдеям позволялось кое-что, но в допустимых пределах.
Но если официанты, или конферансье на свадьбе начинает потом на публике рассказывать подробности, это во все времена каралось. Впрочем, исходим из того, что парни возомнили себя стендап-комиками…
Поговорим про эстетику…
Неоднократно упомянутое слово «жопа» также имеет специфику. Когда это слово говорит гопник — это противно, когда это слово говорит эстет — это прикольно. Парни из «Арх.педии» — они явно не эстеты.
Люди, комики должны выглядеть опрятно.
К примеру, вы улыбаетесь. То есть, обнажаете зубы. Но посмотрите на ваши зубы — вы их чистите вообще?
У парней «модно» порваны джинсы. Нифига не модно. Если из дырок просматривается волосня несвежая — это дырка, а не мода. Грязь.
Если вы решили стать звёздами, то для начала надо поработать над внешним видом. В студии, где записывалось видео, стоит свет. Любой профессионал в съёмках скажет, что под светом любая, даже здоровая кожа даёт жировой блеск. У телевизионщиков это называется «эффектом селёдки».
Чтоб не выглядеть на экране как жирный кусок селёдки, надо всего лишь использовать пудру.
И пудра не признак гомосексуализма, а признак профессионализма. Даже такие типажи, как Поздняков (известный спортсмен, гомофоб), используют пудру.
Далее…
Старшему из всей комической братии 34 года. То есть, совсем они молодые. Свою моложавость они подчёркивают обтягивающими джинсами и футболками. Увы, в свои 30 парни выглядят хуже пятидесятилетних. И при их фигурах одевать обтягивающее нельзя — выглядят все они также нехорошо, как ломоть сала, трое суток пролежавший на солнце.
Стыдненько.
Студия неопрятная, фигуры по ней прыгают откровенно отталкивающие, зубы — фу!. Да и одеты кое-как. Такое ощущение, что даже запах от экрана какой-то затхлый, будто в подъезде бомж нассал…
А им, напомню, 30…
Что с ними будет, когда исполнится 50. Вот сравните:
Стоп-кадр видео.Так выглядят 30-летние комики…
…, а так выглядит человек в 51 год. Чуете разницу? Первым должно быть не до шуток — займитесь собой. Второй имеет право шутить.
Ибо совершенство…
Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Адам Гопник интимно рассказывает о своем браке в своих новых мемуарах
В новых мемуарах Адама Гопника «У чужих ворот» описаны две великие любви: его жена Марта и Нью-Йорк. Еще в 1980 году Адам и Марта сели в автобус в Монреале, направлявшийся на Манхэттен. Мемуары прослеживают последующее десятилетие, когда Гопник становится писателем, а Нью-Йорк — это переходный город.
Гопник, штатный писатель New Yorker и автор бестселлеров « Париж на Луну», поговорил с Шелаг Роджерс о любви и жизни как писателя в Нью-Йорке.Изначально это интервью вышло в эфир 23 октября 2017 года.
Компромиссы «У всех плохих браков есть аргументы снова и снова. У всех хороших браков есть аргументы, но это один и тот же аргумент снова и снова. -Жареное мясо. Марта происходила из очень хорошо прожаренной семьи, а я из очень «редкой» семьи. У нас был этот глубокий разрыв, который должен быть очень серьезным. Звучит банально, но, как и все тривиальные ссоры в браке, это могло иметь большие последствия.
Наконец, я приготовил Марте тарелку тунца в пуавре. Она отодвинула его, сказав: «Я не могу это есть!» Я встал из-за стола, чтобы выйти, и она сказала мне: «Ты идешь к плите и собираешься готовить эту рыбу». Это был моральный фундамент, на котором укрепился наш брак. Мы открыли волшебное слово брака, которое означает «средний».
«Одна из вещей, которые я пытался сделать с этой книгой, — это уравновесить романтическую комедию молодой пары, переезжающей в Нью-Йорк, с антропологией. о том, как менялся Нью-Йорк и мир в целом.Между всеми этими людьми, живущими в микрокосме и извлекающими из них свой собственный смысл, и этой огромной безличной, движимой деньгами культурой блеска была огромная пустыня. Это стало моей навязчивой идеей: интенсивный внутренний опыт и все более отчуждающий внешний опыт. Никогда еще он не казался столь поляризованным, как тогда ».
Писать о любви« Хорошее писательство — это сделать частную жизнь достоянием общественности.
У всех нас есть личная жизнь, наполненная стремлениями, аппетитами, противоречиями и лицемерием, и нам всем их стыдно.Когда мы читаем хорошие книги, мы внезапно говорим: «Боже мой! Вся эта чудовищная музыка, которая звучит у меня в голове, в точности такая же, как и та музыка, которая проходит в голове у всех остальных. Я хотел написать о браке, который, как я думал, возможно, не был написан раньше ».
Комментарии Адама Гопника отредактированы и сокращены.
Адам Гопник | NUVO
Текущий выпуск
—Имперское состояние души.
Адаму Гопнику часто снится квартира, которую он и его жена, режиссер Марта Паркер делили, когда они впервые приехали в Нью-Йорк почти 40 лет назад. Это была подвальная студия 9 × 11 в Верхнем Ист-Сайде, на 87-й улице возле Первой авеню, и стоила 379 долларов в месяц. Они назвали его Голубой комнатой, в честь мелодии из шоу Роджерса и Харта 1926 года («У нас будет синяя комната / новая комната / на две комнаты…»).
Стесненный, кишащий тараканами и с плохой циркуляцией воздуха, он, тем не менее, был волшебным для 23-летнего гопника, служа эпицентром для трех его любовных увлечений на всю жизнь: брака, Манхэттена и литературной жизни.
На мероприятии с аншлагами на Vancouver Writers Fest в октябре этого года писец The New Yorker рассказывает о трех годах, которые он и его жена прожили там, с игривой непочтительностью, забавляя свою аудиторию рассказами об абсурдных попытках пары уснуть. , ешь, читай, пиши, работай и люби в таком крошечном пространстве. Но ранее в тот же день, за тарелкой супа из морепродуктов в почти пустом холле ресторана Dockside на острове Гранвилл, он определенно стал более задумчивым — не только на моменты, прошедшие в его собственной жизни, но и на какое-то мгновение, период.
Родился в Филадельфии и вырос в Монреале в семье профессоров, Гопник окончил среднюю школу в возрасте 14 лет.
Космополитический литературный мир, в котором выросли гопники, рушится.
Это он иллюстрирует в своих недавних мемуарах У ворот незнакомцев: Прибытие в Нью-Йорк (опубликовано Knopf Canada), отмечая его шок, увидев персонажа Лены Данхэм в Girls , чувствуя себя застрявшим в том же самом месте в отеле. мужской журнал, где Гопник работал редактором модной копии — работа, с которой началась его карьера.«Мы все чувствовали, что если вы встанете на лестницу амбиций, на более низкую ступеньку, то при некоторой сообразительности и настойчивости вы, скорее всего, подниметесь вверх», — говорит он. «И я очень сильно заметил в своих двадцатилетних людях, в том числе и в моем собственном, — что они так не думают». В наши дни арендная плата невероятно высока, заработная плата невероятно низка, а возможности удручающе ограничены. Амбиции сменились, как любит напоминать ему его молодая коллега Александра Шварц, стремлением к адекватности.Вознесение сейчас является исключением, а не правилом. Мемуары Гопника столько же об этой истории, сколько о его собственной.
Адам Гопник говорит, как пишет. Его разговор оживлен, лиричен; он склонен к окольным размышлениям, навсегда отклоняясь от темы.
Родился в Филадельфии и вырос в Монреале в семье профессоров. Гопник окончил среднюю школу в возрасте 14 лет. Пять лет спустя он встретил Исландско-канадскую Паркер, самую красивую девушку, которую он когда-либо видел. После получения степени бакалавра истории искусств в Макгилле он был принят в аспирантуру Нью-Йоркского университета.В августе 1980 года он и Паркер сели в автобус на юг и забронировали номер в отеле со скидкой в Мидтауне. Вскоре после этого они поженились в мэрии и начали строить жизнь в Голубой комнате.
Он был беспокойной бессонницей, она — заядлой спящей. Гопник готовила изысканные французские блюда (они спорили о том, должно ли мясо быть редким или хорошо прожаренным), училась, ходила по улицам, читала лекции за обедом в Музее современного искусства, а в 1983 году получила работу в GQ .
В том же году пара переехала в лофт в Сохо, наводненный крысами, что сделало их центром мира искусства.Именно здесь наставником гопников занимался фотограф Ричард Аведон; Гопник в конечном итоге стал искусствоведом The New Yorker ’s .
Вспоминая эту восходящую траекторию, автор говорит по мере того, как пишет. Его разговор оживлен, лиричен; он склонен к афоризмам и окольным размышлениям, вечно отклоняясь от темы, чтобы поделиться ярким анекдотом. Таким образом, мы переходим от икон поп-культуры, таких как Брюс Спрингстин, к нынешней эпидемии беспокойства, Twitter, двум его детям, писательнице Мэг Волитцер (лучшая подруга его жены), книге Лоримера Шенхера о действиях полиции в отношении серийного убийцы Роберта Пиктона ( That Lonely Section of Hell ), а также старая история на обложке GQ о Дональде Трампе.В конце концов, мы подходим к теме старой гвардии The New Yorker , которая, как известно, напивается и устраивает яростные скандалы, хлопает кулаками по столам, кричит на редакторов и уходит в самоволку по 18 месяцев.
(Что они делали в течение этих 18 месяцев, недоумевает гопник. Как они платили за квартиру?)
В первые годы работы в журнале (он начал там в 1986 году) Гопник познакомился с такими литературными светилами, как Джозеф Митчелл, который, как известно, приходил в офис каждый день последние 32 года своей жизни, не опубликовав ни одной статьи.Гопник вспоминает один особенный обед с ним, во время которого он, жаждущий секретов успеха, расспрашивал Митчелла о великих писателях его поколения, включая А.Дж. Либлинг, Э. Уайт и Джеймс Тербер. Митчелл всегда предпочитал слушать, а не говорить — само по себе урок, — но в конце концов он ответил. Он предположил, что каждая из них обладает собственной «дикой точностью».
Гопник стал литературным светилом, автором восьми книг, в том числе бестселлера Париж на Луну.
«Это точно отражает то, что я люблю в их произведениях, но я был амбициозен в своих произведениях», — говорит Гопник. «И это способность быть отчасти дикой, почти экстравагантной дотошностью .
.. Каждая вообразимая деталь, которую вы могли бы уточнить, могла бы уточнить, вы должны сделать. Но этого было недостаточно, если в нем не было какой-то другой нотки безумия, если не было какой-то уравновешивающей силы, которая немного сводила его с ума ».
Гопник сразу вернулся в офис, написал фразу на карточке 3х5 и наколол ее на пишущую машинку.Спустя пятнадцать ноутбуков он все еще там.
Адам Гопник говорит, пока пишет. Его разговор оживлен, лиричен; он склонен к окольным размышлениям, навсегда отклоняясь от темы.
За прошедшие десятилетия он, конечно же, сам стал литературным светилом, автором восьми книг, включая бестселлер Париж на Луну , о годах, которые он и его семья провели во французской столице. Он писал стихи для музыкальных театров, высказывал мнения на CBC и BBC, а также сделал карьеру оратора, благодаря которой он читал лекции Мэсси в 2011 году (следуя по стопам Джейн Джейкобс, Дорис Лессинг и Мартина Лютера Кинга младшего).
Все это время он продолжал писать для The New Yorker на самые разные темы — от медитации и Хью Хефнера до контроля над огнестрельным оружием и массового заключения.
Он всегда оставался глубоко влюбленным в свою жену. Посвящается ей, У чужих ворот — это история счастливого брака, но это также и история эротического характера — тема, редко обсуждаемая в книгах. Гопники шутят о сексуальной жизни женатых людей, которые мало кто хочет читать; На неделе нашей встречи обозреватель британского Spectator подтвердил это в печати.Но мы не должны сбрасывать со счетов это ясное окно в удовлетворение долгосрочной любви, которую Гопник описывает как баланс между похотью, смехом и верностью. Его отношения с Нью-Йорком были не менее прочными. Очарование города сошло, разумеется, со своей спецификой. Гопник говорит, что из-за срочности повседневной семейной жизни он часто целыми днями не замечает, что живет в Нью-Йорке. Но бывают моменты, когда он выходит из круглосуточной аптеки через улицу от своего дома, например, когда он смотрит на окна своей квартиры — теперь их шесть, вместо окна Голубой комнаты — и испытывает неослабевающее чувство удивления.
Он думает про себя: Вау, мы с Мартой там живем? «Таким образом, — говорит он, — мое недоверие к тому, что я смог это сделать, не прекращается».
Не пропустите ни одной новости, подпишитесь на еженедельную рассылку NUVO здесь.
20 февраля 2018 г.
Предыдущая история Следующая историяАдам Гопник об амбициях, тараканах и супружеском сексе — вперед
Если вы недавно трансплантолог из Нью-Йорка, который почувствовал себя одержимым тоской по тому времени, когда город, должно быть, казался более аутентичным, когда вы могли бродить по улицам с великим умом, делать покупки в уникальных магазинах и испытывать возвышенные чувства, Адам У гопника есть лекарство.
Два слова: грызуны и насекомые.
«Все ожидания, начиная с переезда в подвальную квартиру на Манхэттене, не являются ожиданиями вашего поколения», — сказал мне Гопник в тот день, когда его новые мемуары «У ворот незнакомцев: прибытие в Нью-Йорк» стали популярными.
книжные магазины.
Мы сидели в The Coffee Shop, закусочной на Юнион-сквер, украшенной неоновыми огнями и линолеумом — Нью-Йорк в последние десятилетия, если не считать цен. (Купите фруктовый салат за 12 долларов здесь!)
Трудно представить себе время, когда Гопник, штатный корреспондент The New Yorker, мог бы чувствовать себя брошенным на произвол судьбы в городе, в честь которого назван этот журнал.На его страницах он высмеивал современную жажду творческой выпечки в центре города, исследовал сложные смыслы и эстетические влияния, формирующие мемориал 11 сентября, и, что больше всего в Нью-Йорке, написал вместе со своим психоаналитиком кривую хронику своих лет. Он жил в Париже и писал о нем; он родился в семье евреев в Филадельфии и вырос в Монреале. Но читать его работы — значит абсолютно чувствовать, что он из Нью-Йорка.
И все же «У ворот незнакомца», как и обещает название, является хроникой постороннего в большом городе.
Этот опыт проявляется по-разному.
Во-первых, это видение Гопника и его жены Марты, живущих в квартирах, контроль над которыми минимален. Они провели свои первые годы в городе в подвальной квартире в Верхнем Ист-Сайде, где правили потрясающе разнообразные тараканы; Их переезд в шикарный лофт в Сохо, в те дни, когда Сохо был, используя термин гопников, «деревней, посвященной искусству», стал менее волшебным из-за вторжения мышей, крыс и комаров.
Если говорить более глубоко, то размышление Гопника о том, что значит быть незнакомцем, является отражением и критикой многих разнообразных культур Нью-Йорка 1980-х годов, от художественной сцены центра города до эпохи, когда Gentlemen’s Quarterly, теперь известное как просто GQ, был журналом, который читали в основном геи.Эти культуры были торжеством аутсайдера, скрытым или явным, со своими собственными сигналами инклюзивности, которые Гопник наблюдал и как участник, и как критик. Эти роли часто совпадали. Признание личного удовольствия от «вступления в новый вид шоппинга» в Gentlemen’s Quarterly, где он работал сначала редактором модной одежды, а затем редактором по уходу за внешностью, приводит к отвлечению от источников этого удовольствия: «профессионалов учат профессионалу.
называет вещи в надежде, что это сделает ненужными новые мысли.Ой.
«Я был поражен тем фактом, что мне посчастливилось попасть во все эти поразительные маленькие микрокосмы — парень, который преподавал итальянскую фресковую живопись на Спринг-стрит, в мире цирковых артистов в Нью-Йорке», — сказал мне Гопник, вспоминая свои ранние годы. писать для The New Yorker’s Talk of the Town, задание, которое он взял на себя, начиная с 1986 года. «Каждая дверь, которую вы открываете, была похожа на этот удивительный адвент-календарь, вы входили в эти маленькие вселенные, и все же мир вокруг них был жестоким и холодным. и по-человечески равнодушны и становятся все более с каждым годом.Я думал, что это была особая острота того времени ».
Гопник пишет о пропасти между этими двумя мирами, несколько неясно, как контраст между «Голубой комнатой и Большим магазином». Синяя комната была подвальной квартирой, получившей романтическое прозвище в честь одной из любимых песен гопников Роджерса и Харта; Гопник наиболее четко представляет большой магазин как «Блумингдейл», но на самом деле это в основном абстрактная концепция.
«Мир становился все круче и больше, и его все труднее было захватить; противожизнь происходила в комнатах все меньше и меньше », — пишет Гопник, называя расстояние« своего рода нарушенным разрывом между общественной жизнью и личным опытом.”
«Хорошее письмо обычно создается из очень узкого круга навязчивых идей», — сказал он мне. Культура, которую он пытается понять с высоты птичьего полета, — одна из его. (Возможно, в конце концов, не так уж и узко.) У него тонкое, хотя иногда и чрезмерное понимание идей, восприятий и эстетики, характеризующих время, и постоянное стремление их классифицировать. Не только Голубая комната против Большого Магазина, но и вопрос истории, который он разделяет на категории доступных и архивных: доступная история — это пережитое прошлое, а архивная история — это то, что нужно копать, или как гопники. скажем так, Битлз против Скотта Джоплина — и потоки ностальгии.
«Есть 40-летнее правило ностальгии», — сказал он мне. «Я говорю это полусерьезно.
1940-е годы, все музыкальные комедии были установлены в 1900 году. В 1960-х годах все они были установлены в 1920-х годах. В 2000-х годах 60-е стали предметом ностальгии ».
Он слегка подскочил к 40-летнему юбилею 1980 года, но чувствует, что культура изменилась достаточно, чтобы его собственная ностальгия стала новым явлением.
«Я внезапно понял, что, о боже, SoHo 1984 — это теперь часть архивного прошлого», — сказал он мне.
И все же, хотя Гопник демонстрирует свое величайшее авторское утешение, возвращаясь к своим критическим занятиям, в «У ворот незнакомца» он обнаруживает ряд более сокровенных навязчивых идей.
«Две дерзости в книге для меня — это эротика брака и разговоры об амбициях», — сказал он.
Его работы по второму предмету более естественны, чем по первому, возможно, потому, что в словах заложены амбиции: кто-то, кому не по душе собственные устремления, вряд ли на первой странице своих мемуаров провозгласит: «Жизнь проходит, и это трудно.
, но внутри него возникают радости и прозрения — вы женитесь на самой красивой девушке, которую вы когда-либо встречали в величайшем городе на земле.”
Когда дело доходит до красивой девушки и брака, гопники открыты, но более осторожны. Он склонен возвращаться к одним и тем же изображениям: сухость во рту, «восхищенное» внимание, два человека в маленькой квартире, «лежащие друг на друге всеми возможными способами». Его непрекращающаяся страсть к Марте, режиссеру, очевидна, но сдерживается ограниченным диапазоном языка, с помощью которого он позволяет себе обсуждать их отношения. Это установление начального словаря супружеского эротизма в среде, которая, по видению Гопника, делает разговоры о таком переживании табу.Этот словарный запас может выдержать — простите меня — конкретизацию.
Для его фанатов это хорошие новости. Гопник упомянул мне идею культурных парадигм и опасность, которую они представляют для тех, кто делает профессию, наблюдая за ними: «Эти парадигмы ломаются».
В «У ворот незнакомца» он кратко пишет о покойном великом нью-йоркском писателе Джозефе Митчелле, который приписывает конец своей писательской карьере кончине конкретного Нью-Йорка, который он описал.
Если парадигма Гопника включает современную холодную осторожность в выражениях по отношению к супружеской похоти, он еще не совсем ее сломал.Учитывая, что его чувство продолжающегося творчества как писателя, кажется, полагается на вызов, который еще не решен, этот недостаток может быть, по сути, чистым положительным.
«За последние пять лет я стал писателем другого типа, — сказал он мне. «Парадигма изменилась, и я попытался на нее отреагировать».
«Есть часть меня, которая чувствует, что, если вы не попытаетесь это обновление, она» — возможность, способность и импульс, все в одном — «исчезнет для вас».
Адам Гопник — Чарли Роуз
48 Появлений
Штатный писатель, The New Yorker
Видео
48- Победа Макрона
Мир, Политика Дата выхода в эфир 05.
08.2017
Обсуждение победы Эммануэля Макрона на президентских выборах во Франции. - Свидетельство Салли Йетс; Победа Макрона; Карлос Гон
Мир, Политика, Книги, Закон Дата выхода в эфир 05.08.2017
О победе Эммануэля Макрона на посту президента. О показаниях Йейтса в судебном подкомитете Сената. Карлос Гон, генеральный директор альянса Renault-Nissan. - Выборы во Франции
Мир, Политика Дата выхода в эфир 24.04.2017
Обновленная информация о выборах во Франции с Софи Педдер и другими. - Первые 100 дней Трампа; Выборы во Франции; Венди Лессер
Мир, Политика, Искусство и дизайн Дата выхода в эфир 24.04.2017
Взгляд на президентство Трампа на данный момент. Обновленная информация о выборах во Франции. Венди Лессер, автор книги «Ты говоришь кирпичу». - Атаки в Париже
Мир, Политика, Общество Дата выхода в эфир 01. 09.2015
Журналисты Кларисса Уорд и Адам Гопник сообщают о нападениях на офисы журнала Charlie Hebdo в Париже. - Атаки в Париже; Стивен Брилл; Вспоминая Марио Куомо
Мир, Политика, Закон, Здоровье Дата выхода в эфир 01.09.2015
Отчет о нападении на Charlie Hebdo и смерти подозреваемых. Стивен Брилл о Obamacare. Чарли отдает дань уважения Марио Куомо. - Адам Гопник
Мир, Общество Дата выхода в эфир 15.01.2014
В свете внебрачной связи премьер-министра Олланда Адам Гопник сравнивает французское и американское отношение к сексуальной этике. - Дэвид Сэнгер; Джеймс Дайсон; Адам Гопник
Мир, Политика, Бизнес, Общество, Техника Дата выхода в эфир 15.01.2014
Дэвид Сэнгер о способности АНБ взламывать автономные компьютеры. Джеймс Дайсон объясняет свою философию дизайна. Адам Гопник о сексуальных отношениях во Франции и США. - Выборы во Франции
Мир, Политика Дата выхода в эфир 05.07.2012
Журналисты Адам Гопник, Джим Хогланд, Хью Карнеги и Джастин Вайсс из Института Брукингса о выборах Франсуа Олланда. - выборы во Франции; Элисон Смейл; Костя Кеннеди
Мир, Политика, Книги, Спорт, СМИ Дата выхода в эфир 05.07.2012
Журналисты на выборах Франсуа Олланда. Элисон Смейл, исполнительный редактор International Herald Tribune. Спортивный обозреватель Костя Кеннеди. - Адам Гопник
Общество, еда Дата выхода в эфир 01.02.2012
В «Стол на первом месте» Адам Гопник говорит о том, как еда определяет нас индивидуально и культурно. - Политический сезон 2012 г .; Роберт Мэсси; Адам Гопник
Политика, История, Еда Дата выхода 01.02.2012
Журналисты обсуждают предстоящий политический сезон; Роберт Мэсси о Екатерине Великой; Адам Гопник о еде. - Скандал Стросс-Кана; Кэти Фрестон
Мир, Политика, Книги, Закон, Здоровье Дата выхода в эфир 17.05.2011
Журналисты анализируют дело против Стросс Кана и реакцию общественности; Кэти Фрестон о преимуществах веганской диеты. - Стросс-Кан обвиняется в сексуальном насилии
Мир, политика, право Дата выхода в эфир 17.05.2011
Журналисты Адам Гопник и Дэн Абрамс комментируют предстоящий судебный процесс над директором МВФ Домиником Стросс-Каном. - Смерть Усамы бен Ладена
Мир, Политика Дата выхода в эфир 05.05.2011
Президентский историк Дорис Кернс Гудвин и журналисты Бобби Гош и Адам Гопник о смерти Обамы бен Ладена. - Смерть Усамы бен Ладена; Стивен Леви
Мир, Политика, Бизнес, Техника Дата выхода в эфир 05.05.2011
Журналисты реагируют на смерть Усамы бен Ладена; Стивен Леви представляет свою новую книгу в Google «In the Plex». - Адам Гопник
Медиа Дата выхода в эфир 02.01.2010
Адам Гопник из The New Yorker вспоминает Дж. Д. Сэлинджера, легендарного автора «Над пропастью во ржи.» - Бюджет администрации Обамы; Адам Гопник
Политика, Книги Дата выхода в эфир 02.01.2010
Группа обсуждает выпуск Белым домом бюджетного плана на 3,8 триллиона долларов; Житель Нью-Йорка Адам Гопник вспоминает Дж. Д. Сэлинджера. - Адам Гопник; Джон Апдайк
Книги Дата выхода в эфир 02.04.2009
Адам Гопник о своей статье о Джоне Апдайке и его книге «Ангелы и века.»Позже, подборка появлений Апдайка в сериале. - Воскресенье в пятницу
Политика, образование, право, СМИ Дата выхода в эфир 19.04.2007
Адам Гопник, Патрисия Уильямс, Ричард Стенгель и Питер Бейнарт обсуждают самые важные новости недели.
08.2017 
09.2015 
Возможно вам понравится
Развитие ребенка: когнитивный случай отсутствия родителей
Джози Глаузиуш наслаждается исследованием Элисон Гопник о том, как воспитание детей требует принятия беспорядочных реалий.
Садовник и плотник: что новая наука о детском развитии говорит нам об отношениях между родителями и детьми
Farrar, Straus & Giroux: 2016. 9780374229702 9781847921611 | ISBN: 978-0-3742-2970-2
Дети хорошо учатся в неориентированной игре. Кредит: Деталь Parenting / Alamy Стоковое Фото
Траул Amazon для «родительских книг» в прошлом месяце дал 186 262 результата.Заголовки включали книгу Дэниела Сигела и Тины Пейн Брайсон «« Целый мозг ребенка: 12 революционных стратегий для воспитания развивающегося ума вашего ребенка » (Делакорте, 2011 г.
),« »Элейн Гликман« Твой ребенок — мальчишка и все твоя вина » (TarcherPerigee, 2016) и Заведи нового ребенка к пятнице Кевин Леман (Ревелл, 2012). Это меньше жанра, чем цунами.
Тем не менее, как отмечает Элисон Гопник в своей глубоко исследованной книге Садовник и плотник , слово «воспитание детей» стало обычным явлением только в 1970-х годах, набирая популярность как традиционные источники мудрости о воспитании детей — например, в больших расширенных семьях. — отпал.Гопник, психолог по вопросам развития (или, как она описывает себя, «бабушка из Беркли, бабушка, которая руководит лабораторией когнитивных наук»), утверждает, что идея этой огромной современной индустрии ошибочна.
Предполагается, что «правильные» методы или опыт воспитания помогут вашему ребенку стать успешным взрослым. Но использование схемы для придания формы изделию — это метод работы плотника, работа которого состоит в том, чтобы сделать стул устойчивым, а дверь — истинной. По словам Гопника, существует очень мало эмпирических доказательств того, что «небольшие вариации» в том, что делают родители (например, тренируют ли они сон), «имеют надежное и предсказуемое долгосрочное влияние на то, кем становятся эти дети». Воспитание и уход за детьми больше похожи на уход за садом: они включают в себя «много изнуряющих копаний и валяний в навозе», чтобы создать безопасное, благоприятное пространство, в котором могут процветать инновации, адаптируемость и устойчивость. Ее подход направлен на то, чтобы помочь детям найти свой собственный путь, даже если вы не выберете его за них. Длительное детство нашего вида дает детям широкие возможности исследовать, эксплуатировать и экспериментировать, прежде чем они окажутся в непредсказуемом мире.
В подходе гопников к родительству, безудержное расстройство генетической изменчивости (или, если использовать ее технический термин, «беспорядок») становится источником творчества, способствуя широкому диапазону детских темпераментов и способностей.Некоторые дети склонны к риску; другие робкие; некоторые из них очень сфокусированы (преимущество в школьной системе, ориентированной на тесты) или прирожденные охотники («постоянно начеку для даже незначительных изменений в окружающей среде»).
На протяжении всей истории, утверждает она, это сочетание воспитывало устойчивость в обществах, сталкивающихся с проблемами, такими как постоянная потребность первых кочевников противостоять новым условиям. Например, люди с более консервативным темпераментом обеспечивают некоторую безопасность любителям риска.
Гопник показывает, как модель воспитания может повлиять на то, как дети учатся.Она описывает широкий спектр экспериментов, показывающих, что дети учатся меньше посредством «сознательного и осознанного обучения», чем через наблюдение, слушание и подражание. Среди народа киче-майя в Гватемале даже очень маленькие дети, не получившие формального образования, могут овладеть сложными и опасными взрослыми навыками, такими как использование мачете, наблюдая, как взрослые выполняют эти задачи медленно и преувеличенно. В одном из собственных экспериментов Гопника с использованием «детектора бликов» (коробка, которая загорается и воспроизводит музыку, когда на нее помещается определенная комбинация блоков) четырех- и пятилетние дети выяснили, что необычные комбинации, а не отдельные блоки.
уловка — и младшие дети были более искусны, чем старшие, в поиске маловероятных вариантов.
Она также цитирует ряд исследований игры, которая настолько важна для человеческого развития, что дети занимались ею даже в нацистских концлагерях. Исследования дельфинов, ворон и лисиц показывают, как игра в охоту, копание и драки развивает навыки, необходимые животным во взрослом возрасте. В процессе игры молодые крысы вырабатывают химические вещества, называемые холинергическими передатчиками, которые участвуют в пластичности «социальных» областей мозга. Крысы, лишенные возможности играть, в молодом возрасте могут защищаться, атаковать или приближаться к другим во взрослом возрасте, но не знают, «когда что делать», отмечает она.Гопник пишет, что большинство родителей «имеют смутное представление о том, что играть — это хорошо». Но как цель воспитания игра парадоксальна, утверждает она, потому что по сути своей бесцельна. Элизабет Бонавиц, исследователь компьютерного когнитивного развития, обнаружила, что, когда взрослые учили детей играть с пищащей игрушкой, дети имитировали их.
Когда они были предоставлены самим себе, дети с большей вероятностью пробовали разные действия, пока не обнаружили все, что могла делать игрушка.
«Гопник может резко осуждать современную образовательную систему».
Гопник может резко осуждать современную образовательную систему, которая все больше делает упор на тестирование с высокими ставками. Эта тенденция, отмечает она, параллельна увеличению числа диагнозов синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), которое в Соединенных Штатах особенно часто лечится препаратами, которые могут иметь серьезные побочные эффекты, включая зависимость. Однако более ощутимой является ее преданность предметам ее исследования, в том числе ее внукам Оги и Джорджи, ее «истинным музам», чьи выходки украшают ее текст.
Эти выходки напоминают мне моих собственных восхитительно беспорядочных, творческих пятилетних близнецов, их озорства и привязанности. Как заключает Гопник: «Самая важная награда за то, что вы являетесь родителем, — это не оценки и трофеи ваших детей или даже их выпускные и свадьбы.
Они исходят из ежеминутной физической и психологической радости быть с этим конкретным ребенком и из ежеминутной радости этого ребенка быть с вами ».
Информация об авторе
Принадлежность
Джози Глаузиуш пишет о науке и окружающей среде для журналов, включая Nature, National Geographic и Hakai.
Josie Glausiusz
Об этой статье
Цитируйте эту статью
Glausiusz, J. Развитие ребенка: когнитивный пример отсутствия родителей. Nature 536, 27–28 (2016). https://doi.org/10.1038/536027a
Скачать цитату
Комментарии
Отправляя комментарий, вы соглашаетесь соблюдать наши Условия и принципы сообщества. Если вы обнаружите что-то оскорбительное или несоответствующее нашим условиям или правилам, отметьте это как неприемлемое.
Тысяча малых здравомыслия Адама Гопника — Либеральные течения
В недавней статье для Vox Зак Бошам утверждает, что «многие современные либералы, в том числе некоторые блестящие и уважаемые мыслители, похоже, не в состоянии защитить либерализм от новой волны критиков».
Он говорит, что они опираются на старые аргументы и самодовольно сидят на победах в прошлых битвах, но не могут предложить ничего нового для все более обеспокоенного и разочарованного населения.Новая книга Адама Гопника « Тысяча малых здравых рассудков, » входит в число названных виновных. Бошан утверждает, что основная мысль книги Гопника заключается в том, что «либерализм, возможно, не идеален, но он имеет долгую историю самовосстановления». Но одно это, по словам Бошампа, не объясняет, как либерализм может исправить себя прямо сейчас . «Победа суфражисток — холодное утешение для женщин, борющихся за равную оплату; утверждение, что либерализм упразднил Джима Кроу, ничего не говорит нам о том, как он исправит нового Джима Кроу.Аргумент Гопника — это скорее свидетельство веры в либерализм, чем попытка найти выход из нынешнего кризиса ». [1]
Beauchamp предлагает необычайно бедное чтение удивительно богатой книги. Фактически, Гопник весьма конкретен в том, что нам нужно вернуть либерализм «в цех» и уйти от «радикальной критики», которую Бошан считает столь неотразимой.
Бошан просто не дает оснований думать, что либералы не говорят о таких проблемах, как массовые лишения свободы или гендерный разрыв в оплате труда, или воспринимают их всерьез.Несколько месяцев назад я был на собрании ACLU — конечно, на нем присутствовало мало — по поводу очень реальной проблемы массовых заключений и людей, в основном молодых черных мужчин, которые месяцами содержатся в подвешенном состоянии уголовного правосудия без предъявления обвинений и без денег залог. Проблема не в том, что либералы не разговаривают, а в том, что люди не слушают. Политика для либерала — это скучно, и можно простить за то, что он не придумывает сексуальных лозунгов и ярких новых теорий, в которых необходимы тяжелая работа и изменение политики.Возможно, причина того, что эти крайне левые критики не думают, что что-то делается, заключается в том, что либералы стараются проложить курс через сложные и головокружительные проблемы, у которых есть много сторон, а не пытаются все исправить молотком — или серп.
Гопник определяет либерализм как «развивающуюся политическую практику, которая доказывает необходимость и возможность (несовершенной) эгалитарной социальной реформы и все большей (если не абсолютной) терпимости к человеческим различиям посредством аргументированных и (в основном) беспрепятственных бесед, демонстраций и дебаты.Гопник признает, что это неуклюже и, хотя он сам не использует это слово, несексуально по сравнению с другими политическими лозунгами: «вера и семья», «долой систему», «освобождение!» Но это ни здесь, ни там. Причина, по которой либерализму постоянно нужны новые люди, чтобы взять на себя мантию защиты, заключается в том, что это всего лишь — это несексуальная политическая ориентация. Нет никаких быстрых решений, и не сразу понятно, что придает нам смысл в либеральной утопии. Настойчивость либерала в постепенных реформах, компромисс, скептицизм в отношении концентрированной власти и власти, фаллибилизм — идея о том, что мы можем ошибаться во всем и, следовательно, должны быть осторожны, — а также идея о том, что реформа и адаптация — это бесконечные и неизбежные факты жизни, рассматривается как слабый с обоих концов политического спектра.
Но слабость одного человека — сила другого, и Гопник прав, считая либерализм не столько конкретной политической доктриной, сколько «эмоциональным темпераментом», более чем приспособленным для решения проблем современности.
Проблема ультраправых с либерализмом, по словам Гопника, состоит в том, что они опираются на на на разум и на на на уважение к порядку. Из этой воспринимаемой слабости проистекают три различных атаки: триумфальный авторитаризм, теологический авторитаризм и трагический авторитаризм.Триумфальный авторитаризм или национализм — это идея о том, что «организующей силой жизни» является нация, племя, народ. Глобализм и космополитизм либеральной элиты — это притворство, и его не волнуют сообщества, которые он выровняет в своем разрушительном кильватере. «Целые сообщества, целые города лишаются своей идентичности и истории — да, безжалостным маршем капитализма, но также и культурной элитой в Лондоне, Нью-Йорке, Париже или Пало-Альто, которая свысока смотрит на всех, кто остался позади.
и пытается навязать им идеи.Очевидная реакция на этот насмешливый космополитизм — «наброситься на истеблишмент, который мало сочувствует их существованию», даже если это означает избрание сильного человека, подражателя авторитарной фигуры, такого как Трамп.
Теологический авторитаризм, который Гопник справедливо считает более изощренным и интеллектуально респектабельным противником либерализма, находит свое выражение в последних политических трактатах, таких как Патрика Денина «Почему либерализм потерпел неудачу» . Нам говорят, что власть должна исходить не от человек , а от чего-то более стабильного, например религии.«Теологические авторитаристы, — пишет Гопник, — ненавидят либерализм не потому, что либералы слабы, а потому, что они кажутся такими сильными , такими высокомерными и самодовольными в своем отрицании божественной истины». Хотя теологические триумфаторы не совсем популярны в обществе, которое принимает такие идеи, как разделение церкви и государства, как должное, они переводят свою критику либерализма в критику материализма . Нам говорят, что либерализм «предлагает мир такой узкой самореализации, что он естественным образом отчуждает всех, кроме небольшой группы эгоистичных людей, которые ему выгодны, и даже они в большинстве своем несчастны.«Вдали от рая, которым его часто воображают, либерализм — это не что иное, как« оппортунизм, гедонизм и анархия ».
Последний фронт наступления правых исходит из трагического авторитаризма, проблема которого связана не с либеральным секуляризмом , а с либеральным прогрессивизмом . Либерализм чрезмерно уверен в своей способности изменить и изменить жизнь людей к лучшему. Все начинается с грандиозной теории и абстрактных представлений о равенстве и справедливости и заканчивается катастрофой.Поскольку либералы оторваны от реального мира и отказываются признавать «трагическую мудрость», которая исходит скорее из опыта, чем из книг и конференций, они пытаются затушевать неприятные стороны жизни утопическими проектами, которые при реализации в основном служат лишь для того, чтобы облажаться.
Гопники, что неудивительно, считает, что большая часть критики, исходящей из этих трех углов, неуместна — он не ошибается: либерализм — это обширная традиция, и в определенной степени вы можете найти в ней все, что захотите, пока вы вернитесь к типичным либеральным оправданиям.Но мы все еще сталкиваемся с тремя довольно крупными и разносторонними критическими замечаниями: либерализм разрушает сообщества и нации, он активно разрушает религиозные чувства и игнорирует тот простой факт, что нам никогда не избежать трагедии.
Правому коммунитарному критику мы можем ответить, что либерализм
признает истину о том, что закрытое, клановое или этническое общество неизменно либо не может быть реализовано, либо что, если мы попытаемся это реализовать, это потребует принуждения в таком масштабе, который делает насильственное отстаивание общей идентичности гораздо более жестоким, чем его стирание.Нет «таких, как мы». Как только нас окружают такие же люди, как мы, мы начинаем видеть, насколько не похожи на нас некоторые из них, и цикл исключения и отлучения начинается снова.
Точка зрения была поставлена тысячей разных способов, но остается неизменной: конечно, клановые общества имели свои преимущества, но они также имели огромные затраты, и эти затраты были оплачены как членами клана, так и посторонними, поэтому мы можем сказать: без тени сомнения, что либеральная ценность выбора, свобода передвижения, свобода покидать одну ассоциацию и вступать в другую стали безоговорочной победой человечества.Более того, будет трудно найти хоть одного либерального мыслителя, который не понимал бы необходимости или подобия сообщества и понимал, что люди жаждут связи, а не только правильных институциональных механизмов. Отчасти это связано с коммунитарной критикой либерализма, начатой в 1980-х годах, но даже Адам Смит указал на то, как социальная симпатия сформировала основу рынков, а позже Джон Дьюи высказал аналогичную точку зрения о необходимости социальной солидарности для того, чтобы иметь функционирующую правовую систему. система и процветающее общество.
Либеральные мыслители часто говорили о сообществе, фактически не употребляя слова «сообщество». Но это немного отличается от того, чтобы сказать, что либералам это наплевать. Просто они заботятся об этом по-другому.
Что касается религии, либерализм может иметь еще более веские основания. Гопник пишет, что секуляризм — это «просто распространение различных религиозных верований», и поэтому, если кто-то ищет «пространство для практики веры», а не «власть только для одной из них», то «ни одно общество не открыло больше дверей для духовной жизни». жизнь, чем либеральные демократии.Когда поднимается вопрос о христианских пекарях, которые пекут торты для веселых свадеб, Гопник думает, что религиозные деятели основывают свои аргументы в пользу нетерпимости на «абсурдно крошечных» примерах. Но для гопников такие случаи, как Masterpiece Cake Shop, идут в обоих направлениях: религиозные деятели ищут причины, чтобы сказать, что либерализм терпит неудачу, указывая на несколько небольших случаев, но либералы также устраивают драки там, где в этом нет необходимости.
«Открытые обеденные стойки важны для равенства, — говорит Гопник, — но так ли важны открытые пекари? Либералы не должны быть художниками с мелким шрифтом; получив большие дела, они не должны слишком сильно потеть по мелочам.”
На последнюю критику трагического авторитарного либерала отвечает, что это «верно в своем анализе, но слишком отчаянно в своем диагнозе… Мы можем поверить в важность облегчения боли, не думая, что любой вид боли всегда можно облегчить. . » Сидни Хук сказал примерно то же самое в ответ на критиков, обвинявших прагматичный образ жизни в слишком оптимистичном отношении к устранению боли и страданий. Отрывок одинаково хорошо работает с «либеральным», а не «прагматичным»:
Насколько я понимаю [либеральный] взгляд на жизнь, это попытка дать людям возможность жить в мире неизбежной трагедии, — трагедии, проистекающей из конфликта моральных идеалов, — без сожалений, неповиновения и пр. притворяться.Согласно этой точке зрения, даже в лучшем из человеческих миров будет трагедия — трагедия, возможно, без кровопролития, но определенно не без слез [2].
Это либеральное понимание, трагическое в смысле, если не на словах, что мы всегда можем работать над прекращением боли и страдания, в то же время понимая, что мы никогда не сможем этого полностью. Действительно, Крюк сказал относительно этого проекта расширения свободы человека и искоренения жестокости: «Это может быть безнадежным делом. Лучше не знаю.«Либеральное кредо такое же хорошее, как и любое другое.
Прощальная фраза Крюка — «возможно, без кровопролития, но, конечно, не без слез» — хорошо резюмирует разницу между либералами и левыми, о которой идет речь во второй половине книги. Левая критика либерализма, отмечает Гопник, является атакой на либеральную веру в реформы, а не на революцию. «Только революционные изменения, — говорят либералу из молочного востока, — могут принести справедливость и равенство в преступно несправедливый мир». Гопник прав, заметив, что это разногласие больше похоже на семейную ссору, чем на кажущиеся неразрешимыми споры с правыми.
Обычно либералы и левые разделяют «веру в то, что будущее может быть лучше, чем прошлое, и уверенность в том, что духовные улучшения зависят от материальных», хотя, как мы увидим, действительно кажется, что последний пункт был предметом обсуждения. раздор в последние годы.
То, что левые имеют в виду здесь для «преступно несправедливого мира», имеет широкий диапазон, и трудно отрицать его силу. От экспорта либеральных ценностей в другие части мира в форме бомб и эксплуатации до безудержного сексизма, расизма и других форм дискриминации в нашей собственной стране — критика носит широкомасштабный и тотальный характер.Гопник, придерживаясь позиции радикального левого толка, говорит:
«Реформы», от которых либералы не устают хвалить себя, — это просто серия неохотных и частичных уступок давлению народа — способы открыть паровой клапан, чтобы сбросить это давление и избежать взрыва корабля. Тем временем, позволяя нескольким счастливчикам из бедняков продвигаться по либеральной цепочке бытия, чтобы другие думали, что они тоже могут.
Парламентский процедурный подход, которым хвастаются либералы, — это еще один способ предотвратить изменение , по большей части предназначенный для подкупа и кооптирования потенциального сопротивления.Либералы превозносят свободу слова, но поскольку все их слова имплантированы в рамках капиталистического строя, в котором деньги являются единственным реальным средством обмена, это требование свободы для всех не просто частичное, а преднамеренное мошенничество. То, что либералы называют свободой слова или свободной прессой, неизменно является оплачиваемых речей, и Уильям Рэндольф Херст или, в наши дни, Руперт Мердок может заплатить за это гораздо больше, чем может заплатить рабочий. Основа либерализма в открытых дебатах звучит уютно, пока вы не оцените это… Мы никогда не вырываемся из наших цепей, мы только всегда заменяем их немного более удобной парой.Либерал — это тот человек, который, расстегнув наручники, бесконечно благодарен за повышенный комфорт, явно не обеспокоенный тем фактом, что в конце дня они все еще находятся на заднем сиденье полицейской машины.
По словам Гопника, крайние левые прошли путь от «прежде всего экономического» до « прежде всего культурного ». Он утверждает, что «вопросы о труде и цехах стали менее важными для радикальной критики либерализма, а вопросы пола, расы, языка и сексуальной ориентации — все более», и можно «рассматривать это как массовое отвлечение внимания. прогрессивные причины, в которых левым удается добиться запрета сомбреро на вечеринках колледжей, в то время как каждый федеральный суд в стране назначает судью-активиста крайне правого толка.”
Оплакивание чего-то, что называется «политикой идентичности» или «интерсекциональностью», — самый верный способ быть проигнорированным левыми. Самопровозглашенные центристы, не говоря уже об откровенных консерваторах, проливают много чернил на проблему свободы слова в университетском городке и используют отдельные примеры, чтобы доказать, что существует более серьезная проблема, которую люди не видят или не хотят видеть. Гопник дистанцирует свою критику от этой тенденции.
«Какой бы реальной ни была проблема гражданских свобод в университетских городках, — пишет он, — она бесконечно меньше волнует, чем сила корпоративных высказываний или ежедневное присутствие ненавистнических высказываний из высочайшего источника власти, направленного против находящихся под угрозой групп.«Две вещи могут быть плохими одновременно, но это не значит, что они равно плохо. Ребята из колледжа пытаются уволить профессора за то, что он сказал — , хотя, несомненно, плохой — «совсем не похоже на то, как Fox News постоянно лжет о трансгендерных людях и мексиканских насильниках». Интернет-магазины, постоянно пишущие о проблеме университетского городка, создают впечатление, что на самом деле это гораздо более серьезная проблема.
Причина, по которой политика идентичности беспокоит либералов, связана не с природой политики идентичности как таковой , а скорее с тем, как она используется в публичной сфере — она отвлекает нас от «цеховой» политики и имеет тенденцию к тому, чтобы скорее сорвать разговоры и вызвать разногласия, чем способствовать даже тонкому чувству солидарности.
Некоторые критики, такие как Бошам, настаивают на том, что поворот к идентичности «сеет семена либерального обновления». Это правда, как пишет Бошан, «эта организация, основанная на групповой идентичности, помогла создать ряд жизненно важных политических движений, защищающих центральные составляющие либерализма», но дьявол кроется в деталях. Гопник прав, указывая на то, что, хотя правые хотят культурных побед, они всегда добиваются только политических, а там, где левые хотят политических побед, они всегда добиваются только культурных.По крайней мере, это должно касаться левых.
Либеральный ответ на политику идентичности и интерсекциональность — это не полное игнорирование — отнюдь не так. В нем просто и спокойно говорится, что «экономическая несправедливость самоочевидно исправима в рамках либерального порядка» и что «хотя новое радикальное наступление на либерализм предполагает страстную политику, оно все же не предлагает практической политики » — 1 это побеждает на выборах и помещает на скамейки судей либерально мыслящих судей.
Вот и все. Либералы предоставляют полезность политики интерсекциональности и идентичности, проливая яркий свет на ранее невидимые каналы угнетения и предоставляя возможности для ранее неуслышанных голосов, но этот путь может быстро увести нас от практической политики и структурных реформ. Просто непонятно, потратив большую часть своего времени на то, чтобы заставить людей думать правильными мыслями, приведет к обеспечению большей материальной безопасности и комфорта для все большего числа людей.Гопник, как и радикальные критики, которых он отбрасывает, считает, что культура предшествует политике. Это правильно, но может легко скатиться в своего рода культурный перфекционизм, при котором считается, что никакие политические или структурные изменения не могут произойти, пока к ним не будут готовы обычаи, нормы и мысли. Это явно не так.
Через три дня после избрания Дональда Трампа в 2016 году профессор права в Твиттере вернул Ричарда Рорти к жизни публичного интеллектуала — не как пророка прагматизма, как многие думали о нем, а как пророка политики.
В твите речь шла о трех абзацах из книги Рорти 1998 года « Достижение нашей страны: левая мысль в Америке двадцатого века». Читают:
[Члены профсоюзов и неорганизованные неквалифицированные рабочие рано или поздно поймут, что их правительство даже не пытается предотвратить падение заработной платы или предотвратить экспорт рабочих мест. Примерно в то же время они поймут, что белые воротнички из пригородов, которые сами отчаянно боятся сокращения штатов, не позволят облагать себя налогом, чтобы предоставлять социальные льготы кому-либо еще.
Тут что-то треснет. Не пригородный электорат решит, что система провалилась, и начнет искать сильного человека, за которого можно будет проголосовать — кого-то, кто захочет заверить их, что, как только он будет избран, самодовольные бюрократы, хитрые юристы, продавцы переплаченных облигаций и профессора постмодернистов больше не будут звать выстрелы. …
Очень вероятно, что произойдет то, что успехи, достигнутые за последние 40 лет черными и коричневыми американцами и гомосексуалистами, будут сведены на нет.
В моду вернется шутливое презрение к женщинам. … Всякая обида, которую испытывают плохо образованные американцы по поводу того, что их манеры диктуют им выпускники колледжей, найдет выход. [3]Рорти был самопровозглашенным старомодным либералом, и я думаю, что он бы любил и оценил книгу Гопника — она очень в духе и стиле его собственной книги. Оба являются энергичной защитой либерализма перед лицом его радикальных критиков справа, слева и даже тех, кто утомлен изнутри его собственных рядов.Оба знали, как видно из приведенного выше отрывка и собственными словами Гопника, что «заставить людей замолчать или дать им сильное ощущение того, что их вообще не слышат, исторически — поскольку маргинальные люди должны быть первыми, чтобы это признать, — это полностью неудачных социальных проектов ».
Не думаю, что будет слишком большой натяжкой сказать, что либералов больше заботит поддержание корабля на плаву, поддержание его в рабочем состоянии, поддержание его, по образу Окшотта, «на ровном киле», чем получение чего-либо.
Действительно, у Окшотта мы находим еще одно либеральное кредо:
И мы снова находим свободу в предпочтении медленных, небольших изменений, за которыми стоит добровольный консенсус во мнениях, в нашей способности противостоять распаду, не подавляя оппозицию, и в нашем восприятии , что для общества важнее двигаться вместе, чем для его быстрого или медленного движения (выделено мной). [4]
Совместное движение требует компромисса — этого правые критики не могут понять, когда обвиняют либералов в излишнем оптимизме и недостаточном понимании трагизма.Я не уверен, что у нас на лучше понимание трагизма, чем приверженность либерала к компромиссу. В конце концов, мы должны жить вместе. Либерал — это тот, кто думает, что мы не должны беспечно игнорировать этот простой факт.
Рорти не был оптимистично настроен по поводу ситуации: «Я понятия не имею, увидим ли мы в следующем столетии то новое очарование политикой, которое дало нам прогрессивную эру, а позже и движение за гражданские права. Может быть, на этот раз олигархи победят, и демократическое правление превратится в фарс раз и навсегда.[5] Может быть. И, возможно, победят правые авторитарные триумфаторы. Или, может быть, радикальные левые добьются своего и обрушат всю систему на себя, чтобы построить новую из пепла — новую, заметьте, в которой все еще будут присутствовать все эти «прискорбные», как и теологические в авторитарном раю по-прежнему будут атеисты и секуляристы. Кто знает, что будет. Но либерализму не нужно выбирать ни оптимизм, ни пессимизм; это эмоциональный темперамент, и подобные вопросы возникают редко.Недостаточно времени и слишком много работы, чтобы задаться вопросом, попадет ли мир в ад в корзине для рук или нет.
[1] Зак Бошан, «Антилиберальный момент», Vox .
[2] Сидни Хук, «Прагматизм и трагический смысл жизни», 1977.
[3] Ричард Рорти, Достижение нашей страны , 1997.
[4] Майкл Окшотт, «Политическая экономия свободы», 1967.
[5] Ричард Рорти, «Защита минималистского либерализма.”
Показанное изображение — «Разговор» Арнольда Борисовича Лаховского
Эффект родства — Джеффри Клюгер — Рецензия на книгу
Несомненно, окончательным выражением родства братьев и сестер, как в письменной форме, так и в психологии, должны быть Джеймс, Уильям и Генри (и Алиса). Согласитесь, Уильям — типичный пожилой человек: командирский лектор, внешне уверенный в себе лидер, отличный стилист. Но разве мы не чувствуем в его чрезмерно ярком видении его слишком принимающий, почти слишком солнечный взгляд на психику, более темные глубины, которые, как мы знаем, были в его собственной душе? Даже когда мы находимся в поздних промозглых романах, разве Генри не дает больше понимания, даже проверяемого понимания того, почему люди ведут себя так странно, как они? В романе Генри «Что знала Мейси» разве юная Мейси не ближе к детям, которых вы изучаете, чем дети, которых представляет Уильям? Вы бы поверили этому парадоксу братьев и сестер: что Уильям временами лучший писатель, а Генри — лучший (в некотором смысле более научный) психолог? И если вы это сделаете — если наука может, как вы предлагаете, рассказать нам о климате, но не может описать облако — какая польза от этого исследования для таких писателей, как Клюгер, или для всех нас, которые так стараются понять свое собственное мнение? история? Заимствуя фразу из Уильяма Дж.Сам: Какова денежная ценность психологии, если она не может сказать нам, почему мы чувствуем то, что мы делаем, и что сделало нас такими, какие мы есть? Зачем вообще Уильям? Почему бы просто не прочитать Генри?
SOS : Я думаю, вы можете ответить на этот вопрос, обратившись к совершенно иному виду науки о развитии. Лучшая и самая интересная психология развития, особенно в последнее время, не о том, какими становятся дети во взрослом возрасте. Это о том, какими мы, взрослые, были в детстве. Мы похожи на естествоиспытателей, которые хотят знать о птицах ради самих себя, а не потому, что со временем они могут стать куриными обедами.Большинство психологов, занимающихся вопросами развития, просто хотят описать и объяснить это удивительно странное, неожиданное и великолепное человеческое явление, которое мы называем детством.
Влияния, которые делают определенных детей определенными взрослыми, как вы говорите, в значительной степени либо очевидны, либо непоправимо неясны. Гораздо интереснее объяснить само детство — период, который для людей намного дольше, чем для любых других животных. То, что знала Мейси, или то, что знал Генри за нее, — это то, что детство — это увлекательная смесь невинности и жестокости, блестящего ума и болезненного невежества, расширенного сознания и узкого опыта.И не только ваше или мое детство, но и детство в целом. Это крупный безличный факт, который мы можем начать понимать и объяснять с научной точки зрения.
С этой точки зрения вопрос мемуариста приобретает иной характер. Детство делает нас такими, какие мы есть, не столько причинно, сколько логично. Мое детство, хорошо это или плохо, по определению является частью меня. Точно так же, как «я», пишущее этот абзац, включает меня в этот момент, меня на следующей неделе и меня через 20 лет, он также включает в себя уверенную в себе 5-летнюю девочку, которая делится практически всем со своим чувствительным 4-летним ребенком. брат.
SYB : Итак, то, что мы разделяем с братьями и сестрами, — это во всех смыслах наша ДНК: не только элементы реальной физической двойной спирали, но и более метафорическая спираль, скрученное ядро ссылок, унижений , амбиции, запахи и источники света, которые образуют то, что раньше называлось душой. Наша семья — книжная, но даже если референтными являются качели, плавательные ямы и пруды, больше, чем в первый раз, когда я встретил Дейзи Бьюкенен или мне стало жаль Пнина, все же именно эти ссылки формируют мои мысли и чувства.(Наше соперничество, нередко в лучшем случае, выражалось в разделении: Лондон, Набоков, наука и Билли Холидей для вас; Пэрис, Оден, писательство и Синатра для меня. Я не читал «Бледный огонь» до прошлого лета, когда я понял, что я думал, что у меня есть, потому что вы так внимательно читали это, когда мы были молоды.) Мы знаем друг друга лучше, чем кто-либо другой, и в то же время меньше, чем многие другие, знаем о том, как устроен день — мы глубоко знаем основы, даже то, что находится на дне клетки для птиц, хотя мы можем жить в полном неведении о моделях и ритуалах дня.
SOS : Да, и с этой точки зрения братья и сестры кажутся вдвойне большими. Ведь если родители — это неподвижные звезды во вселенной ребенка, то смутно понимаемые, далекие, но постоянные небесные сферы, братья и сестры — это ослепительные, иногда палящие кометы, свистящие поблизости. И хотя родители могут тревожно и косвенно участвовать в детстве, братья и сестры остаются там полностью, как одноклассники. Братья и сестры являются гарантами того, что частный мир детства — настолько непохожий на мир взрослых, что ученые только начинают понимать его — является полностью разделяемым и объективным.
Вот почему даже у разбросанных, разлученных шестерых братьев и сестер-гопников или их собратьев-Клугеров, время от времени собирающихся на свадьбах, роженицах и похоронах, есть непоколебимые точки соприкосновения. Наши самые любимые и близкие партнеры, и, конечно, наши собственные родители и дети, никогда не оценят это так, как наши братья и сестры. Дело не только в том, что мы все пережили славное Рождество, когда наблюдали, как бенгальские огни освещают темный задний коридор, или, в более мрачном случае Клугера, что он и его братья разделили день, когда они спрятали ребенка в шкафу с предохранителями, вдали от своих угроза отцу.Дело в том, что мы пережили эти события с одним и тем же видением, как возвышенным, так и искаженным, иногда почти галлюцинаторным видением детства.
