Сегодня удивить кого-то тематической свадьбой, то есть свадьбой, стилизованной под ту или иную тематику или цветовое решение, уже никого не удастся. Наоборот, продуманная до мелочей и нестандартно оформленная свадьба – это сегодня предел мечтаний для многих пар.

   Говоря о стиле свадьбы, нужно понимать, что он заключается не только в оригинальном наряде жениха и невесты. Это понятие подразумевает, что общей идее, тематики и стилистике торжества подчиняется абсолютно все: от свадебного платья и до того, как вы оформите пригласительный для гостей.

Как выбрать стиль свадьбы?

   Пересчитать все свадебные стили – это просто невыполнимое задание. Дело в том, что поводом или темой для свадьбы может быть абсолютно все! Цвет, место, ткань, фильм, страна, эпоха – тематической основой торжества может стать все, что угодно.

   Тем не менее, давайте хотя бы попробуем определить основные виды тематических решений.
Итак, чаще всего для организации свадьбы используются:
• Цвет (сиреневая, розовая или малиновая свадьба, свадьба, выполненная во всех цветах радуги)
• Определенная историческая эпоха или период (гангстерская свадьба, свадьба в стиле стиляг или хиппи, рыцарская или античная свадьба)
• Страна или культура (национальная, индийская, гавайская, испанская свадьба)
• Ткани (джинсовая свадьба, бархатная свадьба)
• Ваши предпочтения (в этом случае основой всего могут стать ваши хобби, например, венецианские маски, рисование, морские мотивы, мотивы и сюжеты любимых книг или фильмов и пр).
Говоря о последних тенденциях в свадебной моде, хочу отметить, что здесь, как и раньше, продолжает господствовать ретро-стиль, эко-свадьба, стиль Прованс ну и никуда не деться от необычных экстраординарных празднований.
Единственно, еще раз хочу отметить, что выбрав стиль свадьбы, вы должны понимать, что он должен проявляться во всех, даже в самых мелких деталях. Соответственно, нужно быть готовым не только к масштабной творческой работе, но и к порой немалым финансовым расходам.

Свадьба в стиле ретро

  Ретро-стиль на сегодня является очень популярным и позволяет использовать множество интерпретаций. Настоящим Клондайком в этом плане является ХХ век, когда каждое десятилетие имело свой неповторимый колорит и особенные отличительные черты.
Чаще всего молодожены предпочитают воссоздать гангстерские времена или организовать свадьбу в стиле «Чикаго». Для декора такого праздника отлично подойдет любая гангстерская атрибутика и фрагменты этой эпохи (стилизованные плакаты, афиши, объявления на английском языке с подписью «разыскиваются», например, ваши друзья, фотографии Чикаго, фишки из казино, патефоны, пластинки, соответствующая музыка и танцы этой эпохи).
Обязательным для такой свадьбы является свадебный ретро автомобиль и соответствующий дрес-код для гостей и молодоженов.
Говоря о ретро свадьбах, просто невозможно не упомянуть о свадьбе в стиле «Стиляги». Пускай эта тема не новая и многие уже считают ее чуть ли не поп-культурой, но при правильном подходе она никого не оставит равнодушным.
Виниловые пластинки, мишура, старые советские проигрыватели, постаревшие фото, журналы, агитплакаты и книги, дисковый телефон и, конечно же, яркие, необычные наряды, разноцветные брюки, юбки, бижутерия и галстуки сделаю свадьбу незабываемой.

Свадьба в стиле Прованс

   Французский Прованс – это район, который известный невероятно вкусными булочками, лавандой, потрясающе красивыми пейзажами, морем и знойным солнечным летом.
Все это нашло отражение и в свадьбах, организованных в данном стиле. Здесь элегантно сочетаются тусклые, выгоревшие на солнце природные цвета лавандового, оливкового, сиреневого, желтого, кремового, песчаного оттенков, деревенская простота, неспешность, антикварность, интересные винтажные детали, старая мебель с трещинками и потертостями, плетеные корзины, ковка и, конечно же, простое свадебное платье и букет полевых цветов.

Греческая свадьба

   Греческая или античная свадьба – это море света, солнца и пространства. Лучше всего организовывать такую на природе в теплое время года, но и большой зал с колонами тоже может подойти.
Воссоздать атмосферу свадьбы богов вам поможет приглашенная арфистка, в одежде должны преобладать туники, платья в стиле ампир, сандалии. Отличным украшением для зала будут скатерти с греческими орнаментами, глиняные вазы, кувшины, амфоры, лавровые венки, лозы винограда, множество фруктов, античные изображения богов, статуи, традиционные греческие блюда.

Деревенская свадьба или свадьба в стиле рустик

     Деревенская свадьба – это еще один вид тематической свадьбы, которая, кажется, никогда не выйдет из моды. Особенно популярен рустик в США, но и в Европе он имеет множество поклонников. В этом стиле, как ни в коем другом, очень важно выдержать стилистику всех элементов в одном ключе и максимально всепродумать.
Основной акцент в деревенской свадьбе делается на простоту используемых материалов, их гармоничность и обилие мелких деталей. Лучшее место для ее проведения – это поляна или фермерские угодья, но и большой барак или ангар тоже подойдет.
Главные акценты при оформлении такой свадьбы делаются на непростую деревенскую простоту. В оформлении используются грубые ткани ручной работы, мешковина, предметы деревенской старины, плетеные корзинки и вазочки, полевые цветы, поставленные в простые вазы или просто в банки. Мебель на таком празднике тоже должна соответствовать общей идее. Здесь часто используется грубая деревянная мебель, лавки, деревянные стулья.
Простота также должна чувствоваться в одежде гостей и молодых. Пусть это будут простые наряды из простой ткани, несложные прически с неким намеком на неопрятность или распущенные волосы.

Морская свадьба

     Море – это символ бесконечности и красоты, который у многих ассоциируется с летом, отдыхом и легкостью. Это одна из причин, почему свадьбы в морском стиле столь популярны в теплое время года.
Несложно догадаться, что главный цвет такой свадьбы – синий, голубой, белый, сине-зеленый, песчаный. Элементы, без которых просто не обойтись, – это морские звезды, ракушки, песок, речной жемчуг, галька, морские пейзажи, ткань, стилизованная под морскую волну или паруса, штурвал и все, что позволит вам и вашим гостям ощутить близость моря, приятный ветер и атмосферу легкости и свежести.

«Зеленая» или эко свадьба

   Эко свадьбы начали организовывать несколько лет назад, и с тех пор данный тренд только набирает популярности.
Главное правило для такой свадьбы – это забота об окружающей среде и природе. В декоре торжества присутствуют только природные, живые материалы. На эко свадьбе вы не встретите пластика или пластмассы, зато глаз порадует обилие зелени, живых растений, почти все украшения созданы из дерева, веток, плодов, шишек, бумаги, картона, натуральных тканей.
Лучше всего такую свадьбу устроить на природе или загородом, особенно учитывая, что главный транспорт в данном случае – это повозки и велосипеды.

Свадьба в национальном стиле

   Свадьба в национальном стиле за основу берет народные традиции, обычаи, национальные блюда и одежду. Другими словами, весь акцент делается на национальном колорите. Такие свадьбы смотрятся очень красочно и возвышенно, позволяя окунуться в историю и притронуться к народной мудрости.
При этом проблем с украшением быть не должно, ведь национальный колорит оставляет огромное поле для фантазии и творческого декорирования.

 Цветная свадьба

   Чаще всего главным мотивом на свадьбе является использование одного цвета. Выбор может пасть на сезонные цвета (желто-коричневая гамма осенью или яркие краски летом) или все просто будет зависеть от ваших предпочтений. Оформляя такую свадьбу, нужно не терять чувство меры, иначе рискуете достичь эффекта приторности и навязчивости. Противовесом однотонной свадьбы является красочная свадьба, в оформлении которой используются все цвета радуги. Смотрится это весело, легко и красиво. Здесь я попытался перечислить самые распространенные свадебные стили, но упомянуть их всех мне, конечно же, не удалось. Ведь, повторюсь, темой свадебного торжества может стать все, что угодно. Есть пиратские и восточные свадьбы, свадьбы в стиле «Алисы в Стране Чудес» или в стиле «Снежной королевы», есть рок-свадьбы, джинсовые свадьбы, свадьбы в палатках и мне даже приходилось слышать о свадьбе в стиле бомжей или гопников! Воистину человеческая фантазия не имеет границ!)) К тому же, на фоне всего написанного можно просто быть оригинальным и устроить традиционную свадьбу!)

Несколько общих советов

   Если уж вы решились на тематическую свадьбу, стоит учитывать такие моменты:

• Наперед готовьтесь к торжеству! Запишите соответствующую музыку (шум прибоя, пенье птиц, звуки леса), составьте плей-лист, который будет соответствовать выбранной вами эпохе.
• Подумайте над танцами. Очень красиво смотрится, если молодые танцуют танец сиртаки на греческой свадьбе или все гости радостно танцуют рок-н-рол или твист в стиле стиляг.
• Придумывая конкурсы, старайтесь привязать их к тематике свадьбы, впрочем, как и подарки-сувениры для гостей.
• Посчитайте смету свадьбы и правильно рассчитайте свои финансовые возможности. Если уже готовить свадьбу в определенном стиле, то он должен чувствоваться во всем, во всех, даже самых мелких деталях. А это может быть не самым дешевым удовольствием.

Кризис с коронавирусом показывает Нью-Йорк во всех его лучших и худших проявлениях

Есть также небольшие сокрушительные разочарования, которые, хотя и разумно потеряны в более широком шумихе жизни и смерти, вполне реальны для людей, с которыми им приходилось сталкиваться. . Актриса Илана Левин только что открылась в новой пьесе Ричарда Гринберга «Недоумение» — своего рода возвращение для нее, — когда все театры, концертные площадки и ночные клубы были закрыты. «Вы знаете, я много была на Бродвее, когда была моложе, — сказала она.«Но затем появился Лос-Анджелес и дети. . . . И неожиданно мне позвонили сыграть эту пьесу Ричарда с мыслью, что через все это время я снова вернусь на сцену в Нью-Йорке, которую я отчаянно скучал. Итак, все то, о чем я мечтала, произошло, и вместе с этим появилось столько страха и беспокойства: «Могу ли я заставить это работать?» »Она засмеялась при мысли о том, что означают страх и беспокойство несколькими днями ранее — имея тоже многое нужно запомнить.

«В пьесе рассказывается о семье, борьбе, старых обидах и людях, которые должны быть, таким образом Сартра, постоянно изолированными друг от друга в пространстве одной комнаты», — продолжила она.«Итак, теперь пьеса и реальность стали единым целым, чего я и представить себе не мог. За исключением того, что я не могу делать этого в этом мире, с аудиторией ». По ее словам, вызывающая воспоминания декорация, спроектированная Санто Локвасто в таунхаусе в Нью-Йорке, еще не была снята со сцены Manhattan Theater Club. «Так что все мы постоянно думаем об этом наборе и о том, как мы хотим добраться до него, участвовать в нем — о компании, даже без аудитории, просто чтобы вместе работать над этим. Актеры — не люди, умеющие изолироваться. В этот момент мы внезапно физически заморожены.

Молодая актриса музыкального театра Абена Менса-Бонсу, сыгравшая важную роль в новом шоу «Нолливудские мечты», приехала из Нью-Джерси, чувствуя все древнее волнение большого перерыва. Сейчас она сидит дома и хочет вернуться в театр. «Актерская игра — это противоположность социального дистанцирования», — сказала она, вторя Левину. «Даже если ты такой интроверт, как я. Итак, когда мы сидим на месте, мы очень хотим с кем-то обручиться ». На Бродвее театры пусты, но свет все еще включен, как если бы театры хотели, чтобы спектакли продолжались.

Одна ирония этой пандемии заключается в том, что, хотя она выявляет пробелы в наших сетях социальной и медицинской безопасности, она также наказывает людей за хорошее поведение. Сообщества с самыми здоровыми отношениями между поколениями, кажется, подвергаются большему риску, чем те, которые изолируют пожилых людей в домах престарелых. Одно исследование показывает, что Италия так сильно пострадала от коронавируса, потому что там молодые и старые имеют прекрасную привычку смешиваться друг с другом. Бабушки и дедушки привыкли быть со своими внуками.

Более 160 подписных писем с призывом к восстановлению профессора Бэбсона

Эшин Фанси потерял работу после публикации сообщения на своей личной странице в Facebook в ответ на комментарии президента об Иране.

Получайте увлекательные подробные статьи и полезные советы по образу жизни в своем почтовом ящике каждое воскресное утро — отлично с кофе!

Ашин Фанси, адъюнкт-профессор и директор по устойчивому развитию в колледже Уэллсли Бэбсон, был уволен из школы в начале этого месяца из-за публикации в Facebook, которую он сделал в ответ на угрозы президента Трампа Ирану.

Теперь более 160 организаций гражданских свобод, ученых, авторов и других известных людей объединились в защиту Фанси, подписав открытое письмо президенту колледжа доктору Стивену Спинелли. В письме, организованном литературной некоммерческой организацией PEN America, содержится призыв к Фанси немедленно восстановить в должности администратора и профессора.

«Его комментарий не имел отношения к его роли профессора или администратора и прямо попал в категорию политических выступлений, требующих высочайшего уровня защиты», — говорится в письме.«На национальном фоне, где наказания за высказывания замораживают открытый дискурс, этот драконовский исход рискует усугубить ограничения в нашем публичном дискурсе».

Письмо, которое все еще принимает подписи, уже подписано несколькими видными фигурами, включая авторов Эми Тан, Салмана Рушди, Джойс Кэрол Оутс, Джонатана Франзена, Джорджа Сондерса и Рона Черноу; жителей Нью-Йорка штатных писателей Адама Гопника и Маши Гессен; актриса Молли Рингуолд; и 15 ученых Бэбсона.

После твита Трампа от 4 января, в котором он угрожал уничтожить «52 иранских сайта», «важных для Ирана», Фанси опубликовал на своей личной странице в Facebook, что лидеру Ирана следует «опубликовать в Твиттере список из 52 мест любимого американского культурного наследия, которые являются он будет бомбить », — предполагая, что торговый центр Mall of America и дом Кардашьян. Пост начал распространяться в местных новостях и социальных сетях, критики Фанси призывали людей звонить и писать Бэбсону по электронной почте, чтобы жаловаться на него. Фанси извинился, назвав этот пост «плохой попыткой юмора», но его немедленно отстранили, а позже он потерял работу.

«Его попытка шутить была явным ответом на угрозу ответных нападений президента Дональда Трампа на иранские культурные объекты», — говорится в письме PEN. «Сообщение Фанси не содержало ни намека на преследование, подстрекательство к неминуемому насилию или какой-либо другой категории высказываний, выходящих за рамки гарантий Первой поправки».

В частности, Бэбсон является частным колледжем, а это означает, что учебное заведение не обязано Первой поправке, как государственные школы. Однако в письме утверждается, что действия администрации нарушают «заявленные обязательства школы в отношении свободы слова и академической свободы».

«Как высшее учебное заведение Бэбсон должен защищать свободу мысли, а не наказывать ее», — говорится в письме.

Babson, однако, пока придерживается своего решения.

«Колледж Бэбсон провел быстрое и тщательное расследование в отношении публикации, опубликованной на личной странице сотрудника в Facebook, которая не отражает ценности и культуру колледжа», — заявил представитель колледжа в заявлении, отправленном по электронной почте в четверг утром.«По результатам расследования, сотрудник больше не является сотрудником Babson College. Как мы уже заявляли ранее, Babson College осуждает любые угрожающие слова и / или действия, оправдывающие насилие и / или ненависть ».

Энди Уорхол, суперзвезда — The New York Times

WARHOL

Блейк Гопник

Энди Уорхол был не просто художником; он был гигантской развивающейся восприимчивостью, которая проникала через большую часть конца 20-го века, поглощая все на своем пути и изменяя это, часто навсегда.Он затронул живопись, кино, моду, вечеринки, ведение документации, упаковку, брендинг и очень большой манифест предметов, подпадающих под категорию самопрезентации. Его корпус включает в себя все, от крупных картин и эпических фильмов до воздушных шаров из майлара и типовых бизнес-портретов до односложных ответов на интервью и стандартного курсивного шрифта, который полностью идентифицируется с его подписью с резиновым штампом. Невозможно по-настоящему оценить то, что сделал Уорхол, не имея представления о его месте в его эволюции.Следовательно, Уорхол, даже больше, чем Ван Гог или Пикассо, существует не как простое собрание произведений, а как повествование, которое становится все сложнее, чем внимательнее вы смотрите.

Передать это повествование, связно и всесторонне, было задачей, стоящей перед искусствоведом Блейком Гопником как автором первой настоящей биографии дверного упора (были и более ранние попытки, но ни одного в таком масштабе). Он должен был объяснить, как застенчивый, «женоподобный» ребенок карпатских иммигрантов в рабочем Питтсбурге занял центральное положение в американской и даже мировой культуре, вновь и вновь изобретая свою художественную практику, часто радикально, с 1950-х по его смерть в возрасте 58 лет в 1987 году, а также превращение его невзрачного «я» — плохой кожи, его пассивной и рецессивной личности, накидок и париков, которые он носил, чтобы скрыть свое облысение, даже его жалкое одиночество на протяжении всей жизни — во всемирно признанный и уважаемый товарный знак.

Проведя собеседование с более чем 260 людьми и изучив около 100 000 документов, Гопник сумел установить хронологию и проследить тонкие линии многих преуспевающих интересов, решений, отклонений, прихотей и отношений Уорхола всех видов. В биографиях немногих художников можно было зафиксировать такое количество изменений — в стиле, позиции и социальной среде — часто происходящих еженедельно в течение примерно 35 лет, что составляло плотность информации, более близкую, скажем, к военной истории. Мы все найдем наш любимый аватар Уорхола из сотен предлагаемых где-нибудь на этих страницах.Мой 33-летний подросток Энди, который работал в сопровождении громких поп-музыки 45, играемых на повторе. После того, как художник Рэй Джонсон посетил студию, он написал в письме фразу «Мы видели его недавние картины Лиз Тейлор, когда мы слышали« Этот маленький городской флирт »» снова и снова на протяжении полутора страниц. Этот период длился недолго — Уорхол никогда особо не интересовался музыкой, несмотря на то, что он был связан с Velvet Underground, — но он находит отклик, потому что его картины начала 60-х имеют много общего с записями женских групп той же эпохи: духовые , выдержка, непосредственность, не говоря уже о впечатлении, что и то, и другое одновременно одноразовые и на века.

Гопники превосходно умеют распутывать нити повествования и исправлять общепринятые предания. Даже тот, кто хорошо осведомлен о карьере Уорхола более полувека, может забыть, что за 25 лет существовало четыре отдельных завода и что не все известные суперзвезды совпадали; Эди Седжвик не поделилась графиком с Кенди Дарлинг. (В чем-то карьера Уорхола напоминает последовательные итерации давней телевизионной франшизы.) Терпеливая хронология Гопника привносит чувство соразмерности в очертания жизни.Банок супа Кэмпбелла просуществовали всего пару лет (с коммерческими повторениями намного позже), а объем работы Уорхола как кинорежиссера всего пять. Точно так же в его карьере есть много обычно упускаемых из виду моментов, таких как «Рейд на ледяной ящик» в 1969 году, когда он собрал передвижную коллекцию из 404 предметов из хранилищ в музее школы дизайна Род-Айленда, в том числе «Шкафы антикварной обуви»; такие поисковые шоу стали обычным явлением сейчас, но тогда были неизвестны. И Гопник отдает должное «Капсулам времени».Эти коробки (1974-87 гг. И, возможно, позже), в которые было брошено все, от мусорной почты до катушек с фильмами, были естественным продолжением таких более ранних проектов каталогизации, как «Кинопроб», но, тем не менее, представляли собой скачок в концептуальной логике. «Все станет так просто, что все станет искусством», — предсказал Уорхол еще в 1966 году.… Теперь он, наконец, осуществил это предсказание в полной мере ».

Исследование Гопника обнаруживает множество свидетельств людей, которые были свидетелями того, как Уорхол сбросил свою маску роботизированной пустоты и обнаружил проницательный интеллект внутри (к сожалению, несколько прямых цитат), и он настаивает на том, что Уорхол остается «старым радикалом», хотя внешне напоминает a «Новый консерватор.Это не мешает ему на каждом шагу сомневаться в предмете обсуждения. Он заставляет Уорхола выглядеть смутно имитирующим за включение трафаретной печати в свои картины в 1962 году — новаторский шаг, хотя сам он никогда не заявлял об этом, — потому что сотрудник его альма-матер делал что-то подобное в студенческие годы Энди. Он упрекает Уорхола за его художественные и другие неудачи и предполагает, что он конформист, когда улавливает его совпадение с общей тенденцией. Он даже ставит Уорхола оценку за угловатый фирменный логотип журнала Interview, «каракули художника, слишком уверенного в себе, слишком занятого и, прежде всего, слишком важного, чтобы заботиться о своем писательстве».”

В книге есть несколько странных особенностей. Гопник, кажется, думает, что слишком много собственных имен запутает читателя, поэтому цитаты приписываются «одному известному критику», «обращенному к Уорхолу», «крутому молодому писателю из Нью-Йорка», «одному из основателей дадаизма». , »« Тот же британский критик, который ввел термин «поп-арт» »и так далее, как и многие другие предметы для слепых. Когда Гопник цитирует «книгу французской теории кино, которая имеет ссылки на его Мэрилин». … На внутренней стороне обложки выстроились 10 изображений Марлона Брандо, вооруженного оружием, которые полностью перекликались с линией Элвисов Уорхола », — он, очевидно, описывает« Звезды »Эдгара Морена, так почему бы просто не сказать об этом в тексте? (Примечания к книге появляются в Интернете и в электронной версии.)

«Уорхол» подает такие смешанные сигналы, что трудно определить, для какого читателя он предназначен. Это 900-страничный кирпичик, который свидетельствует о большом количестве тщательных исследований, и тем не менее он представлен так, как если бы это была статья в новостном журнале или как если бы его читатели были в первую очередь серийными потребителями биографий знаменитостей. Не ожидать, что читатель узнает Марселя Дюшана или Роберта Раушенберга при первом появлении, может быть стандартной практикой, но Гопник не верит, что вы вспомните их от одного раза к другому.Как следствие, лишь горстка людей появляется без эпитетов. Любому старейшине, оказавшему влияние на Уорхола, будет предшествовать его или ее имя «герой»; современники помечаются как «друг» или «соперник». Гопник не верит в концентрацию внимания читателя, поэтому перепросмотр постоянно; каждая точка сделана, сделана снова, немного переделана, сделана еще раз. Любое предзнаменование, которое происходит в начале жизни Уорхола — или его обратное, повторение, которое происходит позже, — обильно обозначается, независимо от того, насколько тонка связь.В 1967 году книга Уорхола издается Random House, «крупной господствующей фирмой, недавно приобретенной RCA, которая сама в 1950-х годах была крупным клиентом Уорхола, которая также приобрела Hallmark, покровителя рождественской елки Уорхола».

Написание часто ленивое и сокращающее, что наводит на мысль, что книга предназначена для немедленного употребления, а не для длительного хранения. Говорят, что кого-то «сдуло» в ночном клубе; галерея описывается как «сверх-модная». Гопник пишет: «Непонятно, насколько бессюжетные« Одинокие ковбои »действительно могли быть интересны для публики, привыкшей к приключениям Херби Любовного жука» — мог бы он выбрать фильм, который с меньшей вероятностью разделит аудиторию с постановкой Уорхола. ? Он снова и снова ударяет по звуковому сигналу банки с супом: «Пресли… имел неподдельное значение, которое делало его больше Cordon Bleu, чем Campbell’s Soup»; Уорхол «был консервированным супом, а не бисквитом из угря с копченой сахарной ватой.А когда Гопник отправляется литературным рейсом, судно может разбиться: «В своих лучших проявлениях Уорхол не мыслил нестандартно. Он мыслил за пределами любой художественной вселенной, законы которой позволили бы существовать коробкам ».

Из-за всего этого книгу гораздо труднее читать, чем следовало бы. Уорхол проделал выдающуюся работу и вел столь же необычную, беспрецедентную жизнь, влекущую за собой значительный бюджет боли. Он преодолел пропасть между высоким и низким, как никто раньше, и неоднократно находил новые способы изменить баланс между искусством и жизнью.Он инициировал или предвосхитил так много способов, которыми позже люди будут использовать общение и образы, которые он мог бы выдать за предсказания Twitter и Instagram. Он был геем и представил себя миру как метоним гомосексуализма (что не мешало ему иногда использовать женщин в качестве бороды, а его мать не пыталась выдать его замуж). Он осознал социальное искусство, о котором многие до него просто теоретизировали; где бы он ни был, он превращал свое окружение в спектакль, где каждое рутинное событие квалифицируется как действие, собирая документацию по ходу дела.Он играл с идеей бизнес-искусства как своего рода пародией, а затем обнаружил, что попадает в ловушку настоящего и все глубже погружается в его глубины, вплоть до подписания ограниченным тиражом репродукций Супермена, Микки Мауса, Санта-Клауса и других персонажей. которые к тому времени были суб-попами. Гопник дает читателю все относящиеся к делу факты из жизни Уорхола, однако доска его вездесущего лектора скрывает все, кроме случайных беглых проблесков души Уорхола.

Адам Гопник из «Жителя Нью-Йорка» озаглавит слова Aspen Winter

Адам Гопник, автор бестселлеров «Париж на Луну», сборник эссе, основанный на пятилетнем путешествии по Франции, выходит на сцену в Осина.

В марте г. Адам Гопник из The New Yorker , необычайно одаренный писатель, эссеист, путешественник, оратор и гурман, выйдет на сцену на Aspen Winter Words . Он потратил время на то, чтобы закончить свою последнюю книгу, чтобы дать серию проницательных ответов на наши вопросы и ответы, чтобы дать читателям представление о человеке, стоящем за репутацией.

Где еще вы могли бы жить, кроме Монреаля, Нью-Йорка и Парижа? Портленд, штат Орегон — лучшее красное вино, лучшие рестораны и самый теплый прием на свежем воздухе.И Чикаго меня всегда волнует.

Расскажите о роли, которую Университет Макгилла, где вы получили почетную докторскую степень, сыграл в вашей жизни. Вся моя семья вращалась вокруг этого университета. Оба моих родителя преподавали там; Шесть братьев и сестер гопников пошли туда — а с тех пор четверо внуков гопников. Это занимает большое место в моем сердце. Я последовал за душераздирающе красивой девушкой на урок истории искусства и быстро сменил специализацию, чтобы произвести на нее впечатление. (Да, я женился на ней.)

О ваших детях: второе имя Люка — дань уважения У. Х. Одену? «Эсме» Оливии из рассказа Сэлинджера? Да, и то и другое. Мы выбрали Одена в честь поэта и исландских корней, которые он разделяет с моей женой Мартой. Эсме точно не из рассказа Сэлинджера, хотя любой, кто разбирается в тональности, обязательно услышит ее эхо. Урок истории Сэлинджера (эта искупительная невинность часто принимает форму разговора детей) очень важен для меня.

Каких писателей вы считаете недооцененными? Энтони Троллоп и Макс Бирбом, которых часто считают второстепенными, которые в моем понимании являются главными. Меня также беспокоит, что великие американские юмористы (ужасное слово) — особенно Тербер и Перельман — уходят от нашего общего знания.

Вы встречаетесь со многими выдающимися людьми. Вы когда-нибудь боялись? Да, конечно. Филип Рот, Джон Апдайк, Стивен Сондхейм, с которыми я разговаривал на сцене и за кулисами, пугают — но с другой стороны — нет, отчасти потому, что люди, которыми вы больше всего восхищаетесь, уже стали частью вашей жизни.Предполагать близость с ними может быть неуместным, но это не неискренне. Вы их знаете; вы жили в их головах — вот почему вы их любите.

21 марта, 18-19 вечера, 25 долларов США, Paepcke Auditorium, 1000 N. Third Street, 970.925.3122

Автор «Тысячи маленьких здравых мест» Адам Гопник Интервью

Адам Гопник Фото: Портфолио Мондадори / Mondadori через Getty Images

Новая книга Адама Гопника « Тысяча маленьких рассудков, » представляет собой короткую, но волнующую защиту философской традиции либерализма и непреходящей актуальности ее критики как слева, так и справа.Я недавно разговаривал с автором. Ниже приводится сжатая стенограмма.

Меня поразил тот факт, что вы направили книгу своим детям, особенно своей дочери. Меня поразила эта мотивация, чувство почти потери поколений или страх потери, и я хотел знать, видели ли вы какие-либо параллели с 60-ми годами, потому что это похоже на другое время, когда либералы чувствовали, что это молодое поколение идет в более радикальном, нелиберальном направлении.Эта параллель вас поразила?

Я достаточно стар, чтобы помнить новых левых. И это, конечно, так, правда? И я вижу это с некоторой долей иронии в том, что я занимаю позицию Ирвинга Хоу. Если вы помните, Ирвинг Хоу, благослови его память, был несколько озадачен тем, что произошло в 60-х годах. В конечном итоге Ирвинг Хоу был прав почти во всем, а «Новые левые» были неправы почти во всем. Но, тем не менее, существовал разрыв поколений, а вместе с ним… разрыв в стиле, как и во всем остальном.

Другими словами, когда 20-летние надевают шапку с серпом и молотом или, вы знаете, пишут за якобинцев или что-то в этом роде, они на самом деле не воспринимают эти ценности всерьез. Вместо этого они хватаются за символы романтического бунта и сопротивления, которые кажутся им необходимыми в контексте, в котором сама реальность достаточно искажена, чтобы сделать необходимым какой-то компенсаторный символизм. Теперь, что любопытно, Оливия, которую я представляю в книге как слева от меня, что она и была, но она была только потому, что в душе еврейская полемистка, и она просто будет спорить с вами с любой стороны чего угодно, что, честно говоря, так и есть. была поднята — теперь она, собственно говоря, значительно справа от меня.Фактически, она сдвинулась вправо от меня и нетерпеливо, гораздо более нетерпеливо относится к прелестям прогрессивизма, чем я, потому что ей приходится жить с ними каждый день, а я не читал их, знаете ли, раз в неделю.

Она окружена разбудившимся Твиттером…

Совершенно верно. И поэтому она, как вы знаете, находит необходимость подписывать все X на контракте о прогрессивных пирогах утомительной, а в критической ситуации — несколько нелепой.Так что она была гораздо больше расстроена, а не возмущена, возмущена демократическими [президентскими] дебатами, чем я. Она думала, что это безумие — иметь все эти тесты добродетели и все эти сигналы добродетели, когда все, что имело значение, — это победить Трампа, верно? И, по сути, каждый должен встать и сказать: «Мы находимся в уникальном кризисе в американской истории. Я думаю, что могу победить … Я думаю, что смогу убить монстра лучше, чем следующий герой может убить монстра », а не« Моя программа здравоохранения на 0,0025 процента более закрытая или более публичная, чем у следующего парня.”

Возвращаясь к вашему вопросу, да, я думаю, что есть сильное сходство … и я стараюсь быть предельно честным об этом в книге. Либералы неизбежно оказываются в риторическом невыгодном положении по сравнению с левыми, потому что у левых есть программа, набор аксиом и наваждение радикализма. А на стороне либералов унаследованный темперамент, эмпирические данные и прагматическая правда. В конечном итоге — и это было верно и в отношении 60-х, понимаете? — Либералы выглядят очень хорошо.

Это одна из причин, по которой я воспитал Баярда Растина как героя в ходе работы над книгой. Растин теперь выглядит кладезем здравого смысла. Знаете, он совершенно радикальная фигура в собственном смысле слова. Он организует марш на Вашингтон. Он попадал в тюрьму 24 раза. Ни в каком смысле он центрист. Но когда черный национализм становится доминирующим направлением, он говорит: «Это не имеет смысла для нас как народа. Быть изолированным от более широкой коалиции прогрессистов.И он был снова отлучен от движения за то, что сказал это, и он остается стойким членом Демократической партии и, что не менее важно, яростным антикоммунистом на протяжении всей своей карьеры.

В вашей книге есть ощущение защищенности и потери, но, возможно, мы просто смотрим на очень переходный период.

Есть две вещи, о которых нужно подумать. Во-первых, это немного абсурдно, что, говоря — не только об этой книге, я говорю о текущем кризисе, — я, по крайней мере, так много говорю о нелиберальных угрозах слева и потенциальной авторитарной тенденции, потому что, хотя это правда, это более или менее отдаленная и гипотетическая проблема, понимаете? Берни Сандерс может , делая упор на мощь, привести к корбинизации Демократической партии — это невозможно представить, но этого еще не произошло.С другой стороны, крайне правый триумфальный авторитаризм сейчас действительно у власти в стране и имеет ужасающие шансы остаться у власти в стране.

Таким образом, ситуация совсем не похожа на 60-е годы, или, по крайней мере, не до периода Никсона, и даже в период Никсона она не представляла такой большой угрозы конституционному порядку и либеральным принципам, как мы. Проходим сейчас. Итак, что бы еще ни было правдой, основная и мощная угроза определенно исходит не слева в данный момент истории.

В любой момент, который я могу припомнить, и это, безусловно, исторически, либеральная демократия была объявлена ​​- и либеральные ценности, либеральный гуманизм и все вещи, о которых я проповедую в этой книге, были объявлены мертвыми. В 1930-е годы, и нам трудно это понять … каждый значительный интеллектуал отказался от либеральных ценностей и либеральной демократии как от чего-то явно рудиментарного, и что нужно было выбирать сторону между наступающими фашистскими правыми и наступающими коммунистическими левыми.Это было не несколько человек; это были практически все. А те, кто этого не сделал, не сделали этого только после того, как были разочарованы какой-то одной из этих сил. И количество людей, которые в 1937 и 1938 годах говорили: «Нет, знаете что? Либеральная демократия, либеральные гуманистические ценности не только правильны, но и жизнеспособны и будут чрезвычайно сильны ». Незначительно.

Но они оказались правы. Они оказались правы. А потом снова холодная война.Вы еще слишком молоды, чтобы помнить, но я помню, как спустился в подвал государственной школы в Филадельфии, чтобы спрятаться от комми-бомб, которые надвигались, разыскивая школьников. Прочтите журнал « Time», «» в то время, примерно в 1959, 1960. И « Time», библия американского дантиста « Time», вы знаете, говорила: «Америка должна морально перевооружиться; путаница и упадок либерализма таковы, что мы совершенно уязвимы перед дисциплинированной организацией коммунистической модели.И они захватывают Европу ». Люди знают — я знаю, что это немного странно, но теперь люди забывают, — что в 1980 году Рональд Рейган говорил не «Мы можем победить Советскую империю», а …

«Он слишком силен».

Но Советская Империя слишком сильна! Это выигрыш! Они берут верх.

Читали ли вы статью в Washington Post с критикой книги? [Он утверждает, что гопники должны быть более восприимчивыми к критике либерализма, потому что либерализм Обамы потерпел неудачу.]

Мой контраргумент, которому вы могли бы посочувствовать, состоит в том, что Обама не потерпел неудачу; Обама добился успеха во всех смыслах, и многие отказывались видеть, насколько он преуспел.

Несмотря на все мыслимые причины и желание разрушить Закон о доступном медицинском обслуживании, они не смогли этого сделать, потому что он явно выполнял необходимую функцию, и они не смогут его разрушить, и если кого-то снова изберут , он будет только укрепляться, и я полностью уверен, что в течение 25 лет у нас будет национальное медицинское страхование в Америке.

Итак, когда я писал об Обаме и когда я писал о таких вещах, как ACA, у меня было много того же чувства осады — это так трудно объяснить, никто не может быть за это, потому что это слишком сложно, все страсти против него с обеих сторон — так что это чувство есть, и все же оно сохраняется. Мне не кажется, что я определил, что именно позволяет этой схеме повторяться в истории: потеря, потеря, потеря, потеря, потеря в конечном итоге приводит к победе.

Что ж, как я говорю в книге, либералы ничего не добиваются, кроме всего, в конце концов.И это исторический образец, и поэтому я пишу так подробно, отчасти потому, что я люблю их, но также потому, что я думаю, что они репрезентативны — это касается Джорджа Эллиота и Джорджа Генри Льюиса, — потому что они были либерализмами процесса. У вас была философия эволюции и появления, которая не была слабой, это была самая сильная философия.

Нужна ли для либерализма левая оппозиция?

Нет, не думаю; это сложный ответ.Простите меня; это одна из двух частей. Одна из тем, что для меня является тематической в ​​этой книге, — это то, что либерализм — это не центризм.

Либерализм — это форма радикализма реального. Я открываю книгу с Джоном Стюартом Миллем и Харриет Тейлор именно потому, что в их политическом проекте не было ничего отдаленно центристского. Милля был за абсолютную свободу выражения и слова. Тейлор и они вместе выступали за полное экономическое и политическое освобождение женщин, но при этом они полностью идентифицировали себя как либералы.

Но они признают, что для прогресса требовались принципы, что потребовалось время, убеждение, пропаганда и работа, чтобы воплотить эти вещи в жизнь. И они никогда не расстраивались, даже несмотря на то, что к тому времени, когда Гарриет умерла, слишком юная, эмансипация даже отдаленно не была на горизонте. Не было даже на горизонте, когда Милль умер. Не отговаривал их думать об этом. Итак, либерализм — это не центризм. И инкрементализм — это не принцип либерализма; это часть аффекта либерализма.Потому что инкрементализм сам по себе нежелателен. И я не думаю, что Барак Обама когда-либо считал инкрементализм желательным сам по себе. Если бы он мог ввести Закон о доступном медицинском обслуживании с опцией для общества через два дня после инаугурации, он бы это сделал.

Если бы он мог пройти через единственного плательщика, он бы это сделал.

Если бы он мог пройти мимо единственного плательщика, он бы сделал это за минуту. Это не отсутствие воли или прохладное нежелание противостоять большой проблеме.У него просто не было голосов, и он уважал парламентский плюрализм. Это была реальность, с которой ему приходилось иметь дело, и в этой реальности он делал все, что мог. Вот что такое либерализм. Радикализм с реальным. Это один из способов взглянуть на это. Есть более сложный и интересный отрывок, который я попытался осветить в книге, сделав [Фредерика] Дугласа центром книги.

Дуглас Я не отношусь к либеральным героям. Я поместил его в конец главы в левой критике именно потому, что он не просто либерал в том смысле, как Милл, Тейлор или Линкольн.Он выдающаяся фигура, потому что он одновременно радикальный пророк и либеральный политик. И в этот решающий момент американской истории — в американской истории произошел поворот; это когда Дуглас произносит свою не совсем четвертое июля речь, верно? Когда все вокруг говорят, что Конституция безнадежно коррумпирована. Система безнадежно испорчена. Ровно в тех тонах, в которых говорится сейчас. А Дуглас, величайший сторонник отмены смертной казни своего времени, говорит: «Нет, это не так, в Конституции нет ничего плохого, Конституция — это великий документ о свободе».Что не так с конституционалистами. Что не так, как мы это понимаем ». Это первая в истории формулировка чистого, неподдельного обамаизма.

И на основе этого понимания Дуглас решает не идти на юг с Джоном Брауном, другом и человеком, которым он восхищается, а по сути, поехать на север с Линкольном. И Линкольн сводит его с ума, потому что Линкольн — соглашатель, а Линкольн — уловка, а Линкольн забавляется с колонизацией и миллионом вещей.Но Дуглас признает, что путь Линкольна к конституционной войне, как это происходит, на самом деле может означать конец рабству в возможном будущем. И он никогда не покидает Республиканскую партию.

Итак, Дуглас, на мой взгляд, величайший американец, потому что он олицетворяет как радикального пророка, так и либерального политика. И понимает и то, и другое, и в этом смысле напоминает нам, что нам всегда нужен радикальный пророк. Я думаю, что Обама, если вернуться к нему, всегда уважал эту реальность.Вот почему он приветствовал Та-Нехиси [Коутс] в Белом доме.

Итак, я возвращался к этому вопросу. Аргумент, который я получаю от более прагматичных левых: «Мы вам нужны. Вы можете не согласиться с нами, но мы вам нужны. Без нас вас просто раздавит право ». Может быть, либерализм — это не просто центризм, но они говорят, что он более эффективен, когда находится в центре.

Давайте представим, что в 2020 году мы внезапно объединимся с международной коалицией — вы знаете, Легион Справедливости, верно? — которую мы доверяем власти, которую возглавляла Наоми Кляйн и поддерживала AOC, и она была натянута, как Мстители и вся справедливость, верно? В тот момент, когда они действительно начали пытаться внести изменения в желаемом масштабе, они спровоцировали сопротивление.Не потому, что злые крупные корпорации на другой стороне злобно сговорились сделать это, а потому, что в плюралистическом обществе у многих людей есть много разных интересов.

И всегда возникает вопрос, как вы справляетесь с сопротивлением вашим идеям? Это ключевой вопрос. И у либералов есть хороший ответ на этот вопрос. Они говорят, что вы терпеливы, вы успокаиваете, вы убеждаете. И со временем лодка, по красивой фразе Обамы, начинает двигаться. Большая большая лодка начинает движение.И если вы посмотрите на любой момент, кажется, что он вообще не сдвинулся с места, а вы оглядываетесь на всю жизнь и говорите: О, Боже мой. Мы находимся на совершенно другом жизненном пути, чем 50 лет назад. И мы живем с этой реальностью каждый день. На мой взгляд, никогда не существовало удовлетворительного радикального, тем более удовлетворительного марксистского ответа на это затруднительное положение. И каждое радикальное марксистское правительство, которое когда-либо было у власти, катастрофически колебалось, не имея возможности ответить на вопрос: что делать с инакомыслием?

Потому что он не признает плюрализм как нормальную характеристику общества.

Да, именно так. Потому что он считает, что одна часть общества — а это глубоко укоренилось в ДНК марксизма — обладает исторической судьбой и моральной истиной, а остальное общество — нет. У вас есть такая картина, тогда ленинизм течет очень естественно. Конечно, можно было бы создать социалистическое общество с либеральными институтами.

Вы говорите об экономическом социализме и политическом либерализме.

Ага.В 1945 году Хайек сказал: «Нет, нельзя, это невозможно». И правительство Атли [контролируемое Британской лейбористской партией] заявило: «Да, вы можете», и они это сделали! Я надеюсь, что одна из незначительных оригинальностей этой книги, Джон, и, возможно, не второстепенная, заключается в том, что я думаю, что вы должны рассматривать европейскую социал-демократию и канадскую социал-демократию как часть генеалогии либеральной традиции.

В любом случае, я хочу сказать, что я думаю, вы можете понять европейскую и канадскую социал-демократию, социал-демократические движения только в контексте либерализма.Давайте никогда не забывать, что Джон Стюарт Милль заседал в парламенте как социалист. Что его идентичность была либеральной и социалистической, и не было конфликта между страстной верой в либеральные институты и верой в экономические реформы, включая национализацию и важные секторы экономики, такие как здравоохранение.

Итак, я знаю, что вы не хотите называть нынешние имена, но разве Берни Сандерс не может считаться политическим либералом и экономическим социалистом по большей части?

Он определенно не Дональд Трамп.Он не из тех, чья исходная посылка состоит в том, что либеральные институты нелепы и имеют значение только власть и гангстерская этика. Я думаю, что всякий, кто обвинит его в этом, был бы сумасшедшим.

Получайте последние новости от Джонатана Чейта по электронной почте.

Анализ и комментарии последних политических новостей от обозревателя из Нью-Йорка Джонатана Чейта.